Исчезновение

– Ну же, Френсис, не будь трусишкой! А то получишь белое перо! Пожалуйста! Френсис, ну пожалуйста! – умоляла Вин, но Френсис оставалась непреклонной.

Даже то, что они могут наткнуться на шайку мальчишек или их поймает церковный староста, приводило Френсис в ужас, не говоря уже о встрече с прокаженными или призраками. И меньше всего ее пугало прослыть трусишкой и получить белое перо.

В прошлом году две девушки преподнесли по белому перу Клайву. Он ехал в трамвае по Саутгейт-стрит, они подошли, и каждая вручила ему по перышку прямо на глазах у всех. Никого не интересовало, что у него были серьезные проблемы с легкими и поэтому его признали негодным к военной службе. Френсис однажды подслушала, как отец рассказывал матери об этих перьях таким тихим голосом, что сразу стало понятно, насколько это ужасно. И это действительно было так, потому что Клайв после этого случая уехал куда-то на несколько недель, а Кэрис выплакала все глаза. Отвратительно, когда тебя называют трусом, но сейчас все было по-другому, и Френсис стояла на своем.

– Можешь идти и без меня, – сказала она.

Вин сложила руки на груди, как полководец, и молча уставилась на лепрозорий. У Френсис все сжалось внутри. Она чувствовала, что Вин начнет упрашивать ее снова, и понимала, что сдастся. Она уже начала сердиться на Вин, потому что та была уверена, что победит. Молчание длилось. Френсис казалось, что на нее навалилась какая-то тяжесть. Она едва могла это терпеть. Ветер продолжал что-то нашептывать. По Холлоуэй цокала подковами ломовая лошадь, позади нее повизгивала рессорами телега.

Вин вздохнула:

– Ну пожалуйста, Френсис!

4

Вторник

Второй день после бомбардировок

– Они отреагировали на это, ну… просто странно, – хмуро говорила Френсис, ковыряясь в своей обеденной тарелке. – Ни слова не проронили.

Она рассказывала Пэм о визите к Норе и Кэрис и своем предположении о невиновности Иоганнеса. После этого посещения у нее словно желудок свело, и она никак не могла избавиться от этого ощущения, что мешало ей даже есть.

– Ну а какой реакции ты от них ожидала? Это ведь не пустяк, правда? Я хочу сказать, что напрашивается такой вывод: если это был кто-то, кого Вин знала, значит они все его знали, ведь так? Кто-то из своих.

– Да, поэтому я ожидала, что Кэрис станет кричать на меня, а потом выгонит вон, а миссис Хьюз будет настаивать, что это сделал Иоганнес. Но вместо этого… они просто таращились на меня.

– Бедная женщина за все эти годы так и не смогла свыкнуться с мыслью, что ее дочь мертва. Наконец она вынуждена была это признать, и тут являешься ты и говоришь, что, возможно, убийца все эти годы разгуливал на свободе. – Пэм со свистом сердито втянула воздух.

– Ты считаешь, я не должна была им ничего говорить? – возмутилась Френсис.

– А ты не считаешь, что им сейчас и без того хватает забот? – жестко ответила Пэм и посмотрела на Френсис так строго, что той пришлось отвести взгляд.

– Конечно, – тихо проговорила Френсис. У нее снова разболелась голова. – Главное сейчас – это найти Дэви. И я знаю это лучше, чем кто-либо другой.

– Согласна, – смягчилась Пэм.

– Но ведь и дело Вин тоже важное?

– Полиция провела расследование. Того человека судил суд присяжных, и его повесили. Вопрос, кто это сделал, снят, Френсис.

– Не говори так! Не говори «тот человек»!

– А как я должна говорить о человеке, который убивает детей?

– А если это был не он?

– Френсис…

– Иоганнес никогда бы не спрятал Вин на ее собственном дворе! Он бы просто не смог!

– Но ты же не можешь знать это наверняка, Френсис.

– Могу! Я знала его, и я… – Френсис осеклась, не находя нужных слов.

– Ты думала, что знаешь его, но ты была еще совсем ребенком. Ну, даже если так, ты знала, что это не он… точно знала, так? Но ты рассказала в полиции, что он делал, что говорил…

– Он никогда бы нас не обидел! Нет… Просто полиция использовала мои слова… как им этого хотелось!

– Нет. Они просто сопоставили все факты и поняли, как все было. А ты не могла этого сделать в силу своего возраста.

– Я думаю, нам никогда не откроется до конца то, что случилось тогда. Чего-то мы никогда не узнаем.

– Что-то? Что ты имеешь в виду?

– Я не знаю, Пэм. Просто… С тех пор как мы нашли ее, я вспоминаю… и чувствую стыд. Мне кажется, что я… сыграла в этом какую-то роль. Ужасную роль.

– Френсис, нет. Ты тут ни при чем. – Пэм взяла ее руку и сжала. – Никакой роли ты не сыграла.

– Откуда у тебя такая уверенность? Я помню, как вы однажды спорили с Сесилией, когда я играла у вас в саду. Еще до того, как все это случилось. Сесилия была за отмену смертной казни, а ты утверждала, что некоторые заслуживают смерти. И Сесилия спросила, что является большим злом: когда виновный окажется на свободе или когда невиновного казнят по ошибке?

– Да. Она всегда считала, что второе намного хуже первого. А вот я никогда не была так категорична.

– Ну а что, если тогда случилось именно так, казнили невиновного?

Они обе на какое-то время замолчали. Пэм откинулась на спинку стула и сидела, глубоко задумавшись, с мрачным лицом.