Исчезновение

…Арест в конце 1952-го явился для Евсея полной неожиданностью. Хотя, наверное, он с самого начала ожидал чего-то подобного, если не хуже. Возможно, арест стал одним из хитрых ходов искушённого в интригах Лаврентия Берии – он рвался к власти и был прекрасно осведомлён о состоянии здоровья Сталина. Можно предположить, что, удаляя двойника, Лаврентий Павлович хотел быть полностью уверен, что через некоторое время он увидит остывший труп Самого, а не Лубицкого.

Остаётся неясным, почему двойника сразу не ликвидировали, а отправили в лагерь на Дальнем Востоке? Его, видимо, спасло известие о смерти Сталина. Скорее не само известие, а подкрепляющее его распоряжение из Москвы, возможно, самого Берии, не трогать двойника “до особого распоряжения”. Вскоре Лубицкого неожиданно освободили. Он сбрил усы и благоразумно перестал копировать вождя. Евсей дал подписку “о неразглашении” и получил предписание безвыездно жить в Средней Азии. Под собственным именем, которое никому не было известно, он поселился в Душанбе. О гибели семьи и родственников бывший бухгалтер узнал, выйдя из лагеря. Ехать в Винницу незачем и писать некому. К тому же он опасался надзора госбезопасности.

Скончался Лубицкий в 1981 году. Незадолго до смерти он поделился воспоминаниями с представителем канадской прессы. Открывая тайну, Лубицкий просил не публиковать никаких сведений до его кончины. Действительно, публикации о нём в западной прессе появились только спустя несколько лет.

Яков Петрович, помнится, поделился прочитанным с куратором. Олег Атеистович не разделил уверенности подшефного в правдивости рассказа. Лично ему о двойнике Сталина ничего не известно, он тогда еще не родился, отец был мальчишкой, а  дед в органах – мелкой сошкой, откуда ему знать… Став большим начальником, генералом, он этим вопросом не интересовался. Вполне возможно, этот самый Евсей все или многое придумал и запудрил мозги канадцу.

Так на глазах разрушилась легенда, что искренне огорчило Якова Петровича. Он остался при своем мнении, ничего не сказав об этом куратору.

                                                                                                                                8

Работы во второй половине лета у Двойника оказалось немного, каникулярное время коснулось и начальства, начались отпуска и поездки на отдых по стране, ибо за рубеж ездить мало кому разрещалось, да и без всякой охоты их там принимали, если и упоминались встречи Первого лица, то хроникально, в ленте ТАСС.

В сочинской и геленджикской Резиденциях Яков Петрович проводил считанные дни. Зато удавалось пожить на собственной истринской даче. Летом невзгоды и потери, замечал Яков Петрович, иначе воспринимаются, нежели осенью или зимой, видимо, климат способствует иному, более позитивному восприятию, люди огородами заняты, на протесты, на что-то серьезное, могущее ущерб власти причинить,  их подвигнуть невозможно.  Да  и,  видать, смирился народ с ценами,  привык экономить на всем, приноровился, приспособился, научился спекулировать едальными карточками для бедняков…