Исчезновение атомохода

- По внутренней связи, по рациям, по переговорным устройствам, - ответил за Брянцева Кузьмич, показывая на Толика. – Они с Васильчиковым облазили едва ли не все палубы судна, крича и вызывая по мегафонам хоть кого-нибудь. Пока вы видите только тех, кто, так или иначе, находились в пределах зоны распространения лучей. Они-то нас, можно сказать, и спасли. Техническую сторону нам расскажет академик Рябышев. Замечу лишь, что и вы остались на судне из-за того, что антенный блок, излучающий это неоновое свечение, находился как раз над вашими головами, очевидно, каким-то образом перекрыв к вам доступ иной, чужеродной нам энергии. Остальные, кто находился на всех палубах корабля, исчезли бесследно, в один миг, в одну секунду. Куда именно исчезли, нам объяснит академик. Мы уцелели только потому, что Кузьмич в момент прокола во времени возвратился с Толиком к антенне, оставив Данилыча и других в капитанской рубке. Сюда же пришли и мы с Рябышевым, прихватив с собой Васильчикова. Вот и всё. Дальше ослепительная вспышка, гул агрегатов, пульсирующая акустическая волна, прошившая весь атомоход насквозь, короткий обморок у всех и…

- И полная всепоглощающая тишина, - закончил за него Кузьмич. – Мы пришли в себя, когда действие чужеродной энергии уже закончилось.

Лиля слушала их с глазами полными слёз. Она не совсем понимала, о чём речь.

- Катенька, - прошептала она. – Верочка…

Обвела всех непонимающим взглядом.

- А как же они? Девочки мои?

Брянцев хмуро откинулся в кресле, стоявшем напротив.

- Мы осмотрели почти все палубы, отсеки и каюты. В машинном отделении Кузьмича тоже пусто.

- Поэтому и остановили ледокол? – поразился Шелестяк. – Одним махом, сами, без рулевого, без дублирующих стопоров на мостике?

Кузьмич, как показалось Валику, как-то странно переглянулся с Брянцевым, бросил украдкой взгляд на Лилю, затем, осторожно, подыскивая слова, промолвил:

- Нет, не сами. – Помолчал. - Судно остановилось само собой.

И умолк.

У девушки округлились глаза. Она непонимающе посмотрела на радиста. Тот выглядел не менее ошарашенным.

- Как, само собой?

- Без вашего участия? – в унисон ей пролепетал Валик. – Автоматически? Без команды сверху, без машиниста, без…

- Да! – прервал его старпом. – Без – без –без! Без всего, что ты перечислил. Шло полным ходом, прокладывало дорогу в ледовых полях, крошило под собой льдины, как всегда с грохотом ломающихся под днищем, затем вспышка, ослепительное свечение, наш общий обморок, тех, кто находился подле антенны, и, как следствие, полная остановка всех агрегатов, механизмов, оборудования. Всего, что поддерживало продвижение атомохода вперёд. Остановились ядерные реакторы. Сами собой! Без какого-либо вмешательства экипажа. Впрочем, экипажа уже и не существовало, как такового!

Голос его повышался всё выше и выше, становясь напряжённее с каждым чеканящим словом, будто забивал молотком гвозди.

– Когда мы, здесь присутствующие, пришли в себя, наш ледокол застопорился во льдах, будто самопроизвольно отключил все механические системы обеспечения. Как самостоятельное разумное существо. Сам! Сам по себе. Понимаете?

Валик с Лилей смотрели на Брянцева с открытыми ртами. Кофе давно остыл, они так и забыли о нём, не решаясь перебить командира. А он тем временем продолжил, уже немного успокоившись:

- Но это ещё не всё, ребятки мои. Видите наши озабоченные лица? После того, как мы обнаружили, что судно стоит на месте, им никто не управляет, и не подаются никакие команды с капитанского мостика, я бросился туда. В рубке управления никого не было. Абсолютно! Ни рулевого, ни дежурного офицера, ни нашего капитана Данилыча. Вот тогда-то мы и поняли, что остались совершенно одни. Если бы атомоход шёл сейчас полным ходом, у нас попросту не хватило бы наличествующего состава им управлять. Уяснили? Словно, кто-то неведомый нам и невидимый, взял всё управление кораблём на себя, выведя из строя механические приборы, автоматику и уснувшие внезапно реакторы. Вы прекрасно знаете без меня, что необходимы две дублирующие команды для запуска или остановки реакторов. Но машинное отделение Кузьмича абсолютно пусто, как и все верхние палубы. Иными словами, - он помедлил секунду, - кто… или ЧТО остановило атомоход, мы не знаем.

Воцарилась долгая мучительная пауза. Брянцев, казалось, переводил дух, выплеснув наружу скопившееся внутри напряжение. Затем продолжил, кивнув Толику, чтобы тот подлил горячего кофе. Все расположились вокруг, молча слушая его.

- Теперь на судне я остался старшим из всего экипажа. – Он помолчал. – Объективности ради, стоит заметить, что, захваченный мною из лаборатории академик Рябышев не оказал никаких негативных действий, что, в общем-то, делает ему честь. Я был тогда в такой ярости, что попросту выдернул его оттуда, требуя объяснений.

При этом Брянцев взглянул на поникшего учёного.