Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески

«Боже, помоги мне, – снова подумал Грант. – Если мне пришлось бы выбирать между человеком, написавшим эту книгу, и человеком, написавшим то письмо, я выбрал бы автора письма, что бы он еще ни натворил».

Мысль о Мортоне заставила Гранта отложить составление списка наследников из рода Йорков. Ему захотелось выяснить, как сложилась в конце концов судьба Джона Мортона. Оказалось, что, использовав свое пребывание у Бекингема для организации совместного вудвилловско-ланкастерского заговора (в результате которого Генрих Тюдор приведет из Франции корабли и войска, а Дорсет и все прочие Вудвиллы встретят его со всеми недовольными, которых им только удастся собрать), он сбежал к себе в Или, а оттуда на континент. В Англию он вернулся лишь после того, как Генрих выиграл битву при Босворте и обеспечил себе корону. Затем перед Мортоном открылась дорога в Кентербери к кардинальской шапке и бессмертию – после изобретения «мортоновской вилки», каковую любой школьник только и помнит из всего царствования Генриха VII.

Остаток вечера Грант со спокойной душой копался в исторических сочинениях, выискивая возможных наследников.

Недостатка в них не было. Пять детей Эдуарда, сын и дочь Джорджа. Даже если не принимать их во внимание, первых по причине незаконнорожденности, а вторых – из-за лишения их отца всех прав, то все равно оставался еще сын старшей сестры Ричарда – Елизаветы. Она носила титул герцогини Саффолк, ее сын – Джон де ла Поль, граф Линкольн.

Кроме того, среди членов семьи Грант обнаружил еще одного мальчика, о чьем существовании он не подозревал раньше. Оказалось, что хилый ребенок в Мидлхэме был не единственным сыном Ричарда. У него имелся и внебрачный ребенок; мальчик по имени Джон. Джон Глостер. Наследник без каких-либо прав, но всеми признанный и живущий в доме Ричарда. В те времена незаконнорожденных воспринимали спокойно. Ввел это в моду Вильгельм Завоеватель. С тех пор завоеватели вовсю пользовались этим, плодя бастардов. Компенсация, наверное.

Грант составил себе небольшую таблицу:

Переписав таблицу для молодого Кэррэдайна, Грант изумился, как могло прийти кому-нибудь в голову – и в первую очередь Ричарду, – что, уничтожив двух сыновей Эдуарда, можно обеспечить себе спокойное царствование. Ведь наследники просто, как сказал бы Кэррэдайн, кишмя кишели. И каждый – потенциальный очаг недовольства.

Грант впервые сообразил, что убийство мальчиков было бы не просто бесполезно, но и глупо.

Кем-кем, но глупцом-то Ричард Глостер безусловно не был.

Грант посмотрел, как Олифант объясняет это явное несоответствие.

«Кажется странным, – писал Олифант, – что Ричард не обнародовал никакого объяснения их смерти».

Более чем странным: непостижимым.

Если бы Ричард хотел умертвить своих племянников, он наверняка сделал бы это более умело. Мальчики могли умереть, скажем, от лихорадки, и их тела были бы выставлены для обозрения, как это было принято в те времена, чтобы весь народ мог убедиться в их смерти.

Никто не может утверждать, что некий человек не способен на убийство – долгие годы работы в Скотленд-Ярде убедили Гранта в этом, но совсем другое дело уверенность в том, что некто не будет совершать очевидную глупость.

Тем не менее Олифант в убийстве не сомневался и считал Ричарда чудовищем. Возможно, когда историку приходится писать о столь обширном периоде, как Средние века и Возрождение, у него не остается времени, чтобы остановиться и проанализировать детали. Олифант опирался на Мора, хотя иногда и указывал на несоответствие то здесь, то там; не замечая, впрочем, что эти несоответствия подрывают всю излагаемую версию в целом.

Поскольку сочинение Олифанта уже попало в руки к Гранту, он решил заняться им подробнее. Триумфальное шествие по всей Англии после коронации. Оксфорд, Глостер, Вустер, Уорик. За все путешествие ни одного недовольного возгласа. Только хор благословений и благодарений. Радость, что наконец-то всерьез и надолго установилось прочное правительство. Что в конце концов внезапная смерть Эдуарда не привела к новой междоусобице.

И все же именно во время этого триумфа, этого единодушного одобрения и всеобщего ликования Ричард (согласно Олифанту, шедшему на поводу у Мора) отправил Тиррела назад в Лондон с приказом покончить с мальчиками, которые обучались в Тауэре. Между 7 и 15 июля. Находясь в полной безопасности, в сердце йоркистской Англии, Ричард замышлял убийство племянников.

Совершенно неправдоподобно.

Нужно немедленно выяснить, почему, если Тиррел совершил свое кровавое преступление в июле 1483 года, его привлекли к ответу лишь двадцатью годами позже. Где он провел эти годы?