Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески

Прошел почти час; он сидел и смотрел в камин, а чая все не было. В сопровождении мальчика в синем свитере, который толкал перед собой тачку на колесах, груженную большими картонными коробками, вернулся с пристани «Н. Тодд, влад.» и вошел приветствовать гостя. Они не ждали гостей в это время, сказал он, и, увидев сходящего с лодки Гранта, он подумал, что тот приехал к кому-нибудь на острове. Собирать песни или еще что-нибудь.

Было что-то в том, как он сказал «собирать песни», – отстраненный, пресекающий дальнейшие комментарии тон, отчего у Гранта родилась уверенность, что он не местный.

Да, сказал мистер Тодд в ответ на вопрос, он не здесь родился. Когда-то у него был славный маленький отель в Нижней Шотландии, но здесь ему больше по вкусу. Увидев удивление на лице гостя, он добавил:

– Сказать вам правду, мистер Грант, я устал от тех, кто стучит по стойке. Знаете, такие парни, которые не желают ждать ни минуты. Здесь никто и не подумает барабанить по стойке. Сегодня, завтра или на следующей неделе – для островитянина все равно. Временами это слегка бесит, когда вам что-нибудь нужно, но в основном это хорошо и покойно. Кровяное давление у меня пришло в норму. – Тут он заметил, что делалось в камине. – Ну, плохой же огонь развела для вас Кэти-Энн. Пойдемте лучше ко мне в кабинет, согреетесь.

В этот момент Кэти-Энн просунула в дверь голову и заявила, что все это время ушло на то, чтобы вскипятить котел, что очаг в кухне вывел ее из себя и не согласится ли мистер Грант получить свой чай и ужин одновременно. Грант согласился и, когда девушка ушла готовить этот ужин, спросил у хозяина, нельзя ли ему купить чего-нибудь выпить.

– Магистрат забрал лицензию у моего предшественника, и я еще не получил ее обратно. Я получу ее на следующем заседании лицензионного суда. Поэтому продать вам выпить я не могу. На острове ни у кого нет лицензии. Но если вы пройдете ко мне в кабинет, я буду рад угостить вас виски.

Кабинет представлял собой маленькую комнатку, где трудно было дышать от почти тропической жары. Грант с наслаждением погрузился в атмосферу, напоминающую атмосферу раскаленной печи, и так же вежливо, как оно ему было предложено, выпил плохое виски. Он уселся на указанный ему хозяином стул и протянул ноги к огню.

– Значит, вы не знаток острова, – проговорил он.

Мистер Тодд ухмыльнулся.

– В каком-то смысле знаток, – зло сказал он. – Но, наверное, не в том, о каком вы думаете.

– К кому мне пойти, чтобы узнать побольше об острове?

– Ну, здесь есть два человека. Отец Хеслоп и преподобный мистер Мак-Кей. Наверное, в целом отец Хеслоп будет лучше.

– Вы думаете, он более знающий?

– Нет, они, пожалуй, на равных, если уж на то пошло. Но две трети островитян католики. Если вы пойдете к падре, против вас будет только одна треть населения, а не две. Конечно, пресвитерианская треть более вредные клиенты, чтобы портить с ними отношения, но если численность что-нибудь значит для вас, то лучше вам повидать отца Хеслопа. Лучше идите к отцу Хеслопу. Сам я язычник, так что я вне обеих партий, но отец Хеслоп за лицензию, а мистер Мак-Кей стоит насмерть против.

Он опять ухмыльнулся и снова наполнил стакан Гранта.

– Я так понимаю, падре предпочитает, чтобы зелье продавалось открыто, тому, чтобы его пили втихую.

– Именно так.

– Приезжал ли сюда когда-нибудь человек по имени Шарль Мартин?

– Мартин? Нет. При мне – нет. Но если хотите просмотреть регистрационную книгу отеля, она на столе в прихожей.

– Если приезжий не остановился в отеле, где он может остановиться? В меблированных комнатах?

– Нет, никто на острове не сдает комнаты. Все дома слишком малы для этого. Приезжие могут остановиться или у отца Хеслопа, или в доме пастора.

К тому времени, когда Кэти-Энн пришла сказать, что чай ждет в гостиной, кровь уже свободно циркулировала в дотоле чуть было не окоченевшем теле Гранта, и он почувствовал, что голоден. Он предвкушал свою первую трапезу в этом «маленьком оазисе цивилизации в варварском мире» (см.: Острова Мечты. Г. Дж. Ф. Пинч-Максвелл, Бил энд Баттер, 15/6). Грант надеялся, что это не будет ни лосось, ни морская форель, потому что за последние восемь-девять дней вполне наелся и того и другого. Конечно, он не станет воротить нос от куска морской форели на гриле, если уж это будет она. Поджаренной на каком-нибудь местном масле. Однако он надеялся на устрицы – остров был знаменит своими устрицами – или на свежую сельдь, только что из моря, разделанную, обвалянную в овсяной муке и зажаренную.

Первая трапеза Гранта на островах блаженства состояла из пары кусков рыбы из Абердина, плохо прокопченной и щедро окрашенной в ярко-оранжевый цвет, хлеба, сделанного в Глазго, овсяных лепешек, испеченных на фабрике в Эдинбурге и после того ни разу не разогревавшихся, джема, изготовленного в Данди, и масла из Канады. Единственным местным продуктом была бледная горка приправы белого цвета без вкуса и запаха, напоминавшая по форме шотландский пудинг с телячьей требухой.