Исчезновение Йозефа Менгеле

«Самодовольный мудак, Эйхи, сволочь пропащая!» – Менгеле, услышав о похищении Эйхмана на кухне семьи Круг, едва не лопается от ярости. Он разражается бранью по адресу проклятых евреев, бездарных аргентинцев, продажных немцев, всего на свете, и, когда Круг говорит, что опасаться нечего, ведь он только исполнял приказы и лечил людей в концлагере, ему так и хочется влепить пулю меж глаз – ему, а потом и всей его семейке, размазавшейся вокруг обеденного стола. Да уж, он бы опустил их всех, под конец и дочерей, на колени, олухи, эти Круги для него сливаются в одно – евреи, аргентинцы, немцы, весь мир, и этот подонок Эйхман, чертов козел, если б только можно было ухлопать его прямо в израильской камере, а потом бегом в джунгли, и навсегда бы в них исчезнуть. Но Менгеле вдруг начинает трясти, дрожат руки, плечи, пляшут ноги, и, поскольку они вот-вот откажут, матушка Круг насильно усаживает его и заставляет выпить стаканчик подслащенной водички. Придя в себя, он может только снова взглянуть в лицо той же самой, ненавистной реальности: захват Эйхмана отшвырнул его в глубокую яму, и он уверен, что утонет в ней. Эйхман потешил себя, выдав его израильтянам. Продадут его и другие, он наследил повсюду, документы у него на настоящее имя, есть жена и сын, будет легче легкого напасть на его след, добраться до этой стоящей в чистом поле фермы, на которой у него для защиты только Круг, старый пистолет «вальтер» и несколько вил – пустяк против обученных убийц из «Моссад». Менгеле ни на минуту не остается спокойным; он нигде не чувствует себя в безопасности. Днем и ночью он пожевывает усы и вертится туда-сюда, точно оса, попавшая в стакан как в западню: вот-вот задохнется. Когда к трем-четырем утра, наглотавшись снотворных пилюль, он наконец засыпает, то вскакивает от малейшего шума – скрипнет ли половица или пролетит безобидный комар. Он панически боится, что его опознают, – теперь, когда западногерманское правительство оценило его голову в двадцать тысяч марок, он (наконец-то!) превратился в мировую знаменитость. Пресса описывает содеянные им зверства и перепечатывает его фото. Отныне Рольфу известно, что отец вовсе не пропал без вести в России, нет: он – Ангел смерти из Освенцима. Общаясь с асунсьонскими друзьями, Менгеле пытается оправдываться, преуменьшать свою роль, но люди все-таки отдаляются от него, Юнг увиливает от встреч и едет обратно в Германию, только фон Экштейн верит ему на слово. Он боится, страдает, томится: Хаасе, верный друг, регулярно присылавший ему поэтические сборники и в письмах советовавший не поддаваться панике, сопротивляться, выше держать голову, – и тот только что умер, свалившись с лестницы в Буэнос-Айресе.

В сентябре 1960 года Менгеле принимает решение убраться подальше, как можно быстрее, бросить все, начать новую жизнь в свои сорок девять лет, иначе израильтяне арестуют его. Посланная «Моссад» спецгруппа отслеживает все отъезды и приезды его жены и сына и уже в опасной близости к ферме Кругов. Рудель добывает для него «маузер» и новый бразильский паспорт на имя Петера Хохбихлера. Менгеле приходится расстаться с Мартой и Карлом-Хайнцем – они возвращаются в Европу, даже с ним не простившись. В спешке он сжигает свои заметки, немецкий паспорт, уничтожает медицинские пробы, вывезенные из Освенцима. Ясным октябрьским утром, на рассвете, Круг и Рудель на джипе довозят его до бразильской границы. Когда бравый здоровяк орет ему на прощание, что война не кончена, Менгеле не оборачивается, он уже почти растворился в изумрудных переливах джунглей.

Ему уготовано проклятие Каина, первого убийцы рода человеческого: скитаться и бродить по земле, и всяк, кто встретится с ним, да убьет его.

Часть вторая Крыса

Наказание сообразно преступлению: лишен всех житейских радостей, доведен до высочайшей степени отвращения к жизни.

Кьеркегор

40

Зал базельского музея Тэнгли[22] погружен в сумерки. Атмосфера резни, заброшенной пыточной камеры. Чудовищный жертвенник в виде черепа бегемота окружен скульптурами-механизмами – они собраны из скелетов животных, древесины и обгорелых бревен, металлических деталей, искореженных огнем материалов, обнаруженных Жаном Тэнгли в обугленных развалинах фермы, сожженной ударом молнии, – она неподалеку от той швейцарской деревни, где расположена его мастерская. Среди прокаленных останков – остов чудовищной машины для сбора кукурузы производства фирмы Менгеле.