Исчезновение Йозефа Менгеле

Еще Менгеле укрепляет безопасность своей переписки с Германией, теперь он использует только заглавные буквы, как в детской игре: «П» означает его самого, «Р» – это Рольф, а «Ситу Один» – Серра-Негра… Запечатанные письма отправляются на абонентский ящик в Швейцарии, или, реже, другу семьи, живущему в Аугсбурге, потом их все забирает и распределяет Зедльмайер; обратная почта приходит на абонентский ящик в Бразилии на имя Герхарда. Менгеле, чьи меленькие каракульки легко распознать, отныне будет печатать письма на машинке.

В середине 1964-го, за несколько месяцев до казни Цукурса, он едва избежал больших неприятностей: до раскрытия всей системы его связи с Гюнцбургом оставался один шаг. Во Франкфурте прокурор Бауэр выдал ордер на обыск у Зедльмайера, уверенный, что он и есть посредник между Менгеле и всем их выводком. Но полиция не находит в доме Зедльмайера ни единого письма, никаких следов или компрометирующих улик – его опять предупредил о неизбежном рейде по телефону его полицейский осведомитель.

Западногерманские судебные инстанции, выдав ордера на арест, не проявляют особого старания в преследовании Менгеле. Больше года им потребовалось, только чтобы переслать в их южноамериканские посольства его отпечатки пальцев. Менгеле, еще работая в Парагвае разъездным торговым агентом, познакомился в одной немецкой колонии с машинисткой из посольства – та вывихнула лодыжку, и он ее вправил. Она знает его имя, но не его прошлое. Вернувшись в Асунсьон, молодая женщина удивилась, что врач не отмечался в консульстве, и сообщила об этом дипломатам. Следствие провели торопливо, вяло, и оно привело поверенного в делах к семье Круга, вранье которого приняли за чистую монету.

Бонн не выделяет на преследование Менгеле особых ресурсов и не отправляет для работы на месте ни агентов, ни засекреченных головорезов. Его спецслужбы, нашпигованные бывшими нацистами, не видят ничего зазорного в сближении с Руделем, Сассеном, Кругом или фон Экштейном, хотя те и не делают никакого секрета из своей приверженности Третьему рейху. ФРГ поднаторела в крючкотворстве и довольствуется лишь назначением цены за голову преступника против человечества; получив документы, подтверждающие, что Менгеле дали гражданство Парагвая, она переносит все поиски туда. Немцы в Западной Германии убеждены, что Менгеле живет в Асунсьоне или в департаменте Альто-Парана. В 1962 году они требуют его экстрадиции. Генерал Стресснер, уже предупрежденный Руделем о бегстве Менгеле в Бразилию, отказывает. Заметать следы для него – хитроумное удовольствие: Менгеле уже нет в стране, но, если бы его и арестовали на ее территории, Стресснер не выдал бы его – Парагвай защищает своих граждан. В следующем году канцлер Аденауэр обещает помощь для экономического развития в размере десяти миллионов долларов, если Парагвай отдаст доктора. Диктатор и слышать об этом не хочет. Бонн заключает, что беглец пользуется покровительством в парагвайских высших инстанциях. В 1964-м, когда весь мир, затаив дыхание, следит за процессом об Освенциме, западные немцы усиливают давление. Министерство иностранных дел публично заявляет, что Менгеле – гражданин Парагвая, живет в области трех границ и часто наезжает в Бразилию. Посол ФРГ в Асунсьоне требует от Стресснера лишить его гражданства под тем предлогом, что Менгеле лгал ради его получения. Президент повторяет, что Менгеле давно уехал и вмешательство западных немцев неприемлемо: если его превосходительство продолжит такие демарши, то будет объявлен persona non grata, – иностранные власти не смеют посягать на суверенитет Парагвая. Еще через несколько месяцев после обыска у Зедльмайера Фриц Бауэр заявляет через прессу: вознаграждение в пятьдесят тысяч марок ждет того, кто выдаст Менгеле; тот-де беззаботно живет под настоящим именем в Парагвае, у него там много денег, богатые друзья и высокопоставленные покровители. Парагвайский министр внутренних дел опровергает слова прокурора: нет, Менгеле уж скорее скрывается в Бразилии или Перу. Обличениям правительства Стресснера уже никто не верит, как вдруг еще год спустя в Парагвае арестовывают бывшего офицера СС, и тот клянется, что несколько раз видел там доктора Менгеле.

Немцы из Западной Германии натолкнулись на глухую стену. В 1965 году они назначают нового посла в Асунсьон, ему поручено оздоровить отношения двух стран: в Парагвае много немцев и их потомков, и эта страна – важная пешка в западной диспозиции, призванной воздвигать барьеры на пути разрастающихся партизанских марксистских отрядов, которыми в Южной Америке исподтишка руководят Москва и Гавана. Давление со стороны ФРГ насчет Менгеле прекращено.

На него больше не охотятся и израильтяне: возрастает сирийско-египетская угроза, на карту поставлено их выживание. «Моссад» не передал свои тайные бразильские сведения немецким спецслужбам, что вполне объяснимо, – но почему же он не связался напрямую с Бауэром, уже однажды выдавшим ему Эйхмана?

Загадка.

58