Исчезновение [Литрес]

На поляне Оливия останавливается при виде вагончика Ральфа. Внутри бурлят воспоминания про их последнюю встречу. Она вздрагивает. Ей неприятно находиться там, где умер Ральф.

– Кто же его убил, по-твоему? – Дженна как будто читает ее мысли.

– Не знаю.

– Думаешь, Джей? Что-то связанное с наркотиками? – Она смотрит на Оливию и видит боль на ее лице. – Прости, не будем об этом сейчас. Пошли. – Берет ее под руку. – Пошли, разберемся с твоими лошадьми, я помогу. И если неприятно ночевать сегодня одной, приходи ко мне.

Оливию переполняет благодарность. И желание оказаться рядом с ее любимыми лошадками. Они, в конце концов, не врут, не обманывают, не манипулируют тобой, не подводят, как люди.

Пятый день

52 Дженна

Голосовое сообщение: Пятница, 30 ноября 2018 года.

Коридор Дьявола забрал очередную жертву. Это Деррек Джейсон Нэптон – также известный как Джей. Он умер сегодня утром. Я приехала сюда, чтобы сделать передачу об исчезновении трех молодых женщин. Я не могла и предположить, что окажусь в самом эпицентре событий, когда начнет открываться правда. Возможно, в самой истории не было ничего мистического или сверхъестественного, но мадам Тоуви была права в одном. Все началось с любовников.

Мы приехали позавтракать в кафе. Вижу фигуру Иззи, она на работе. Прошлой ночью я осталась у Оливии, потому что мы обе не хотели проводить вечер в одиночестве. Мы долго сидели, пили вино, разговаривали, размышляли вслух. Говорили о Уэзли, о ее матери, о Джее и о распространении наркотиков.

– Я думаю, что Уэзли настаивал на покупке квартиры, потому что хотел отмыть деньги, – грустно сказала Оливия. – Ведь это выглядело странно после того, как мы столько времени были вместе… Наверное, он работал на Джея не меньше двух-трех лет.

– Тебе надо бы поговорить с ним. Узнаешь ответы на многие вопросы.

– Зачем? Он просто соврет. Я вообще не думаю, что он хоть когда-то говорил мне правду.

Она стоит рядом со мной, бледная, с опухшими глазами. Народу полно, свободен всего один столик. Иззи замечает нас, бросается и хватает Оливию за руку:

– Это правда? Ты знала?

– Конечно, нет! – Оливия невольно делает шаг назад.

У Иззи недоверчивое выражение лица. Ее темные глаза вспыхивают, но потом она вспоминает, что находится на рабочем месте, и приклеивает дежурную улыбку.

– Садитесь, я принесу меню.

Чувствую, что все смотрят на нас, пока мы идем к столику у окна. Может, зря мы сюда пришли? Едва мы присели, как к нам подходит женщина. Это Ханна Бёрк, мать Кэти.

– Как ты смеешь появляться здесь? Твои родители убили моего ребенка…

– Простите, миссис Бёрк… – начинает Оливия, подбородок ее дрожит.

– Так, стоп! Ей не за что извиняться! – резко говорю я. – Мне очень жаль вашу дочь, но Оливия не виновата в ее смерти. Она такая же жертва, как и ее подруги.

Миссис Бёрк плюхается на сиденье напротив нас, опускает плечи. Я замечаю, что другие посетители в ожидании смотрят в нашу сторону.

– Мой Тревор умер, так и не узнав… – Она всхлипывает.

Подходит еще одна женщина, низенькая кругленькая блондинка.

– Ханна, дорогая, ну что ты… – Она обнимает миссис Бёрк и поднимает ее со стула. – Оливия не виновата, она ни в чем не виновата.

Я наблюдаю за тем, как она доводит миссис Бёрк до своего столика.

– Господи, – шепчет Оливия. – Я чувствую себя отвратительно. Может, пойдем?

– Конечно, – соглашаюсь я, вставая.

Мы уходим, и я понимаю, что все внимательно за нами следят. Хочу сказать Оливии, что так будет всегда, если она останется в этом городе. Но потом вспоминаю – для нее все так и было с момента аварии. Она привыкла.

Я отвожу ее назад, в конюшни, где она в полной безопасности. По дороге мы заезжаем на заправку, чтобы купить круассаны. К счастью, сегодня нет забронированных уроков верховой езды, поэтому никто не должен прийти.

– Все эти лошади твои? – спрашиваю я. Мы идем во двор из холодного офиса, где нам удалось наконец позавтракать.

– Нет, только Сабрина. Остальные чужие, мы просто за ними ухаживаем. Те, кто разрешает использовать своих лошадей в школе верховой езды, платят меньше.

Оливия делает все на автопилоте. Я изо всех сил стараюсь помочь, но лошади пугают меня.

– Я не смогу все это содержать одна, – говорит Оливия, подкидывая сено в сетку.

– А что, если отменить уроки и закрыть школу на несколько дней? У тебя будет время подумать. Может, наймешь кого-нибудь в помощники?

Она молчит в ответ, только сжимает губы так, что те белеют. И я понимаю, что ей нечего сказать мне. Нет никого, кто мог бы помочь.