Исчезновение Стефани Мейлер

Родители Марка были карьеристы и почти не занимались им, когда он был маленький. Свою травму он пытался изжить, работая как проклятый ради того, чтобы иметь возможность в одиночку обеспечить семью и позволить жене сидеть дома.

– Я никогда не буду домохозяйкой, Марк. И это ты тоже знал до свадьбы.

– Но тебе больше не нужно работать, Анна, я зарабатываю достаточно!

– Я люблю свою работу, Марк. Жаль, что тебе это так неприятно.

– Обещай хотя бы подумать.

– Марк, я сказала “нет”! Но не волнуйся, у нас не будет как у твоих родителей.

– Не впутывай в это дело моих родителей, Анна!

Сам он тем не менее впутал в это дело моего отца. Он все ему рассказал. И отец, когда мы с ним однажды оказались вдвоем, заговорил со мной об этом. Дело было в ту самую пресловутую пятницу, 21 сентября. Помню, стояло великолепное бабье лето: Нью-Йорк купался в ослепительных солнечных лучах, на термометре было больше двадцати градусов. В тот день была не моя смена, и мы с отцом обедали на террасе маленького итальянского ресторана, нашего с ним любимого. Заведение находилось довольно далеко от бюро отца, и я подумала, что если он зовет меня туда в будний день, значит, хочет поговорить о чем-то важном.

И действительно, не успели мы сесть за столик, как он сказал:

– Анна, дорогая, я знаю, что у тебя семейные неурядицы.

Я чуть не поперхнулась водой, которую в тот момент пила.

– Можно узнать, кто тебе рассказал, папа?

– Твой муж. Знаешь, он боится за тебя.

– Когда мы познакомились, я уже работала в полиции.

– То есть ты готова всем пожертвовать ради того, чтобы остаться копом?

– Я очень люблю свою работу. Хоть кто-то может относиться к этому с уважением?

– Ты каждый день рискуешь жизнью!

– Папа, в конце концов, я с равным успехом могу попасть под автобус, выйдя из ресторана.

– Не играй словами, Анна. Марк – фантастический парень, не наделай глупостей.

В тот вечер мы с Марком крупно поссорились.

– Поверить не могу, ты пошел плакаться отцу в жилетку! – в бешенстве кричала я. – Наши семейные дела никого, кроме нас, не касаются!

– Я надеялся, твой отец тебя вразумит. Только он может как-то на тебя повлиять. Но, в сущности, ты только о себе и думаешь, о своем удовольствии. Ты поразительная эгоистка, Анна.

– Я люблю свою работу, Марк! И я хороший полицейский! Неужели так трудно понять?

– А ты, ты можешь понять, что я устал за тебя бояться? Трястись, когда твой телефон начинает трезвонить среди ночи и ты мчишься на срочный вызов?

– Не передергивай. Не так часто это случается.

– Но случается. Ну правда же, Анна, это слишком опасно! Эта работа не для тебя!

– Откуда ты знаешь, какая работа для меня, а какая нет?

– Знаю, и все.

– Просто удивительно, каким ты иногда бываешь идиотом…

– Твой отец со мной согласен!

– Марк, я выходила замуж не за своего отца! И мне плевать, что он думает!

И тут у меня зазвонил телефон. На дисплее я увидела, что звонит шеф. В подобный час это могло означать только чрезвычайную ситуацию, и Марк сразу это понял.

– Анна, пожалуйста, не отвечай!

– Марк, это шеф.

– У тебя выходной.

– Вот именно, Марк. Если он звонит, значит, это важно.

– Да елки зеленые, ты что, единственный коп в этом городе?

Мгновение я колебалась. Потом приняла вызов.

– Анна, – сказал шеф, – в ювелирном магазине на углу Мэдисон-авеню и Пятьдесят седьмой улицы захвачены заложники. Квартал оцеплен. Нам нужен переговорщик.

– Отлично, – ответила я, записывая адрес на бумажке. – Как называется магазин?

– Ювелирный Сабара.

Я нажала на отбой и схватила сумку с вещами, она всегда стояла у двери в полной готовности. Хотела поцеловать Марка, но он ушел на кухню. Я грустно вздохнула и ушла. Выходя из дому, я увидела в окне наших соседей, они сидели у себя дома в столовой за ужином. Вид у них был счастливый. И мне первый раз пришло в голову, что другие семьи живут, наверно, лучше нас.

Я села в немаркированную машину, включила маячки и умчалась в ночь.

Дерек Скотт

Четверг, 13 октября 1994 года. День, когда рухнуло все.

Мы на полной скорости влетели на автозаправку. Тед Тенненбаум не должен был уйти.

Мы настолько увлеклись погоней, что я забыл про Наташу, которая пристегивалась на заднем сиденье. Джесси показывал мне, куда ехать, следуя полученным по радио указаниям.

Мы свернули на 101-е шоссе, потом на 107-е. За Тенненбаумом уже гнались два полицейских патруля, которые всеми средствами пытались его остановить.

– Давай вперед, потом сверни на девяносто четвертое, – приказал Джесси, – перекроем ему дорогу.

Я еще прибавил скорость, чтобы опередить Тенненбаума, и помчался по 94-му шоссе. Но, когда мы подъезжали к 107-му, нас подрезал черный фургон с логотипом на заднем стекле. Я едва успел его заметить.

Я помчался следом. Он сумел оторваться от патрулей. Я твердо решил его не упускать. Вскоре перед нами показался большой мост через реку Серпент. Мы почти соприкасались бамперами. Мне удалось еще прибавить скорость, я почти поравнялся с ним. Впереди машин не было.

– Попробую прижать его к парапету на мосту.

– Отлично, валяй, – сказал Джесси.