Исчезнувшая армия царя Камбиса

— Важнее, чем дети? Чем я? Но ты нужен нам, Юсуф. — Зенаб крепко сжала его ладони. — К черту карьеру, высокий оклад, новую квартиру. Проживем и без них. Я беспокоюсь за тебя, любовь моя. Не хочу, чтобы тебя убили. А ведь они наверняка будут мстить, если ты не остановишься. Но ты не остановишься, я чувствую это. — Она подняла залитое слезами лицо. — Ты должен быть здесь, с нами, со своей семьей!

Из спальни Баты в гостиную донеслись хрипы игрушечной трубы. За окном с треском рвались петарды фейерверка. Халифа нежно погладил жену по голове.

— Ничего в мире нет важнее тебя и детей, Зенаб. Ни прошлое, ни смерть брата, ни моя собственная жизнь. Я всегда любил тебя больше, чем мог дать понять. Ради нас и наших детей я готов сделать все. Все что угодно.

Юсуф осторожно поднял ее голову, и их взгляды встретились.

— Хочешь, я откажусь от расследования? Только скажи, я брошу его без колебаний. Скажешь?

В течение минуты Зенаб не сводила с лица мужа своих прекрасных, подернутых дымкой печали глаз, затем медленно встала.

— В котором часу поезд? — Голос прозвучал спокойно и ровно.

— Последний отходит в десять.

— Ты успеешь поужинать.

Тряхнув волосами, Зенаб направилась в кухню.

Из квартиры Халифа вышел в четверть десятого. В дорожной сумке лежали несколько бутербродов, смена одежды и девятимиллиметровый револьвер «хельван» — стандартное оружие египетской полиции. При себе Юсуф оставил восемьсот сорок фунтов — всю сумму, которую супруги откладывали, чтобы совершить хаджж[57] в Мекку. Брать их с собой инспектору очень не хотелось, но другой наличности в доме не было. Добраться до месть назначения без денег он не мог. Халифа дал себе слово при первой возможности восполнить семейный бюджет.

Выйдя из дома, он свернул налево. До железнодорожного вокзала было минут пятнадцать ходьбы. На улицы, по-видимому, высыпал весь город: из года в год празднества продолжались до глубокой ночи. Поначалу Халифа решил заглянуть в управление, чтобы забрать из сейфа еще одну обойму, но тут же передумал: слишком велик риск наткнуться на припозднившегося коллегу. Нет, никто в Луксоре не должен знать, куда он едет. Юсуф бросил взгляд на часы. Стрелки показывали двадцать минут десятого.

Ближе к центру гуляющих становилось все больше. Квартал вокруг Луксорского дворца представлял настоящее столпотворение. Сквозь гущу народа пробивались неугомонные мальчишки с петардами в руках. К стенам домов жались группки музыкантов; воздух дрожал от звуков мизмаров[58] и грохота барабанов. С восторгом подсчитывали выручку торговцы сладостями.

В небольшом парке позади храма человек двенадцать мужчин плясали традиционный зикр[59]: встав лицом друг к другу в две шеренги, танцоры раскачивались из стороны в сторону, а их руководитель тянул на одной ноте благочестивый мунсид[60], задавая ритм. К небольшой площадке начали стекаться зрители. Замедлил шаг и Халифа — но не поглазеть на танец, а попытаться исподволь рассмотреть своих преследователей.

Сколько их и где они сели ему на хвост, Юсуф не знал, он лишь чувствовал их присутствие. Три, возможно, четыре фигуры изобретательно лавировали в толпе, отслеживая каждый его шаг. Одну детектив заметил, остановившись возле киоска, чтобы купить сигарет. Другая неосторожно попалась на глаза, когда Халифа замер у бровки тротуара, пропуская кавалькаду. Обоих выдал мимолетный, но излишне пристальный взгляд. Неплохая выучка, подумал Юсуф. Наверное, люди из службы безопасности или военной разведки. Если так, то профессионалы могли держать его под контролем в течение всего дня.

Инспектор обвел глазами толпу. Ярдах в десяти от него у невысокой ограды стоял, посматривая по сторонам, мужчина. Похоже, один из них, решил Халифа. В этот момент к мужчине подошла дама, и оба, взявшись за руки, направились вдоль аллеи, которая вела к фонтану. Была ровно половина десятого. Юсуф закурил и двинулся к выходу из парка.

Необходимо оторваться, сбить противников со следа. Стоит им лишь предположить, куда он держит путь, и с мыслью о поездке в Каир можно будет расстаться. Если его остановят, другого шанса судьба уже не даст. Во что бы то ни стало оторваться.

Тридцать одна минута десятого. Халифа свернул в узкую улочку, миновал стайку детишек, сидевших прямо на тротуаре перед экраном небольшого телевизора. Прибавив шагу, инспектор обогнул угол дома и едва не врезался в двух стариков, игравших за низким столиком в сигу. У каждого под рукой лежала горстка камешков: ими почтенные старики вели подсчет очков. Еще один поворот. Юсуф бросил взгляд в зеркальце прислоненного к стене лавки мотоцикла. За спиной ни души. Он перешел на бег.

После десяти минут беспорядочных метаний по запутанному лабиринту торгового квартала Халифа степенной походкой ступил на площадь Мидан аль-Махатта. До здания вокзала с его красным шпилем и вечно не работавшим фонтаном оставалось ярдов сорок. Инспектор с облегчением вздохнул, посмотрел по сторонам. В арке соседнего дома темнела обращенная к нему лицом фигура.

— Черт!