Читаем Исчезнувшая библиотека полностью

Вендель, без дальнейших дискуссий упростив существующее мнение, возвел как Геллия, так и Исидора к трактату Варрона. Почему к Варрону? Как известно, Цезарь официально поручил Варрону «устройство библиотек» (cura bibliothecarum) (Светоний «Божественный Юлий», 44). Варрон, добросовестный ученый и увлеченный собиратель книг, стал, готовясь к доверенной ему должности, изучать вопрос, в результате чего и появился труд «De bibliothecis». Каких только выдумок не нагромождали, основываясь на этом указании! Вот рассуждения, которые вряд ли можно счесть здравыми. Плиний («Естественная история», XIII, 68-70) ссылается на Варрона, говоря о писчих материалах, используемых в греко-римском мире; ссылается, правда, чтобы подкрепить нелепую (хоть и хорошо изложенную) теорию, которую чуть ниже энергично опровергает: теорию, согласно которой стебли папируса начали употреблять только «со времен побед Александра Великого»! Поскольку Исидор тоже посвящает несколько глав VI книги (9-12) писчим материалам (de ceris, de cartis, de pergamenis, de libris conficiendis — воск, свитки, пергамен, изготовление книг), считалось, что и Исидор опирается на Варрона через Светония. На таком тезисе, например, основывается Г. Далман в статье «Marcus Terentius Varro» энциклопедии «Pauly—Wissova», дополнение VI /1935/, колонка 1221. А. Рейфершейд, издатель «Suetonii Reliquiae» (1860), даже включил эти главы в число «отрывков» из Светония (p. 130).

На самом деле по основному пункту Исидор прямо противоречит Светонию: «Cartarum usum primum Aegyptus ministravit» («Первыми применили папирус в Египте») (VI, 10, 1).

Преследуя с безудержной страстью цель восстановить хотя бы частично написанное Варроном, можно прийти к заключению, что к Варрону восходят все сведения о книгах и библиотеках, встречающиеся у позднейших писателей: в их числе и глава Исидора, озаглавленная «О библиотеках» (VI, 3) (Далман). Доходят до парадокса, приписывая эту главу не Исидору, но «Светонию через Исидора»; так у Маршалла в оксфордском издании Геллия (I, Oxford 1968, p. 272).

На самом деле отрывок из Исидора имеет точки соприкосновения с текстами совсем иного рода. Прежде всего это — «Апологетик» Тертуллиана (18, 5), где мы и впрямь читаем:

Птолемей, прозванный Филадельфом: великий знаток литературы, соперник, думаю, Писистрата в приверженности к собиранию книг /до сих пор текст совпадает с Исидором, VI, 3, 5/, среди прочих грамот, сохранение которых предписывалось либо древностью, либо любознанием, по совету Деметрия Фалерского, грамматика, высоко ценимого в те времена, которому было дано официальное поручение, востребовал также книги евреев… /далее следует парафраз знаменитого пассажа из «Письма Аристея»/.

Также и Иероним в письме XXXIV (К Марцелле) отображает, в самом начале, тот же самый текст, когда пишет о блаженном Памфиле, который хотел основать библиотеку священных книг: «cum Demetrium Phalereum et Pisistratum in sacrae bibliothecae studio vellet aequare» («в заботах о священной библиотеке захотел сравниться с Деметрием Фалерским и Писистратом»).

Таким образом, и на этот раз центральным эпизодом, вокруг которого вращаются другие упоминания о более древних библиотеках, является перевод Ветхого Завета, и обстоятельства его создания переданы согласно рассказу Аристея; этот текст, без сомнения, был Тертуллиану хорошо известен. То же самое просматривается и у Исидора (VI, 3 и 4 «De bibliothecis», «De interpretibus»). Так же, как Тертуллиан, Исидор включает почерпнутые у Геллия сведения о Писистрате (но не о разрушении Мусея, ему не известные) в контекст, где основным событием является перевод Ветхого Завета, каковые обстоятельства воссозданы по словам Аристея: он отражает тем самым традицию, имеющую, по всей видимости, мало общего с Варроном и Светонием.

С «О библиотеках» Исидора (VI, 3) можно провести по меньшей мере три параллели: Геллий VII, 17, 1-2 (=VI, 3, 3), Цец «О комедии» p. 43, 11-13 Koster (=VI, 4: переводы с языков всех народов, а не только еврейских книг), Тертуллиан «Апологетик» 18, 5 (=VI, 5: перевод Ветхого Завета). Возможно, сходство этих трех текстов связано с их непосредственным источником.

6

Ливий

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука