Исчезнувшая стихия

— Они не умирают, они просто снова возвращаются в изначальную форму и становятся одним целым со своей матерью. И они…, - я замялась, не зная, как лучше объяснить, — ну для них это вроде как праздник. Они не плачут и не скорбят, они радуются за своих братьев и сестер. В общем, это сложно объяснить, но, как правило, Возвращение Ледяного — радостное событие, — посол сначала нахмурился, а спустя некоторое время неуверенно кивнул.

— Ты сказала, как правило, значит не всегда?

— Нет. Иногда бывает так, что волк еще не должен умирать, он еще молод, его тело здорово и полно сил, но и остаться в живых он уже не может.

— Например?

— Например, если Ледяной теряет свою пару, он умирает почти сразу же следом за ней. За всю долгую жизнь у них может быть лишь один партнер, и это даже больше, чем любовь, это связь, на уровне тел, душ, сердец. Не уверена, что могу объяснить, я через такое никогда не проходила.

— А волчонок?

— Он… — я сглотнула и тряхнула головой. — С щенками сложнее. Они не могут контролировать стихию, и до момента их первой инициации над ними в большей степени властвуют инстинкты, нежели разум, — посол серьезно кивнул, показывая, что понимает.

— Когда наступает первая инициация?

— У каждого по-разному, но в основном это период между десятью и пятнадцатью годами. А до этого, стихия внутри них очень нестабильна. Впрочем, так же как и разум.

— Разум?

— Да. Любая мелочь, незначительное действие или событие могут повлиять на их сознание и отнюдь не в лучшую сторону. Им нельзя надолго разлучаться со стаей, нельзя находиться вдали от места рождения и главное, нельзя пробовать чужую живую кровь.

— Запрет на охоту? — искренне удивился Арон. — Но это глупо, они же хищники, в конце концов.

— Ты не понимаешь! Всего одна капля и они навеки теряют разум. Представляешь, на что способен разъяренный зверь, в котором столько силы, что он может превратить в ледяную пустыню целый город, не запыхавшись, только потому, что голоден? Более того, он полюбит убивать, просто так из забавы, — челюсть стрекозла упала ему на колени. — Я не преувеличиваю, — пожала я плечами.

— Так это был страх за него?

— Страх?

— Когда он укусил тебя. Я видел твое лицо, ты испугалась.

— Наверное. Я не знаю.

— Но почему? Ты ведь одна из них.

— Я не была рождена волком, хоть и признана Зимой как равная. Я не такая, как они и кровь у меня другая.

— Но он же был абсолютно нормальным, он не превратился в монстра, каким ты его описываешь.

— Это может проявиться не сразу, ему почти четырнадцать.

— И что теперь?

— Его отведут к Хрустальному озеру, там Зима примет решение.

— А если оно будет не в пользу щенка.

— Стая его разорвет, а кровь отдаст озеру.

— Но…

— Без "но", это закон. Они убивают потерявших разум щенков, иначе не выжили бы, даже несмотря на всю свою силу.

— Закон, — невесело усмехнулся посол. Я промолчала, пытаясь найти что-то на дне своей кружки, но кроме вязкой, липкой и такой же черной, как и моя душа, гущи ничего там не нашла. Из леса вышел Стэр, и медленно, тихо ступая большими лапами по еще влажной от росы траве, направился к нам. В воздухе легкой дымкой по-прежнему висел туман, меняя очертания деревьев и предметов, забавно ломая фигуры демонов и четко обрисовывая силуэт моего кота. Я и забыла, как он красив, как опасен. Его изумрудные глаза все еще довольно поблескивали после удачной охоты, а под черной шкурой перекатывались тугие мышцы.

"Ты так странно смотришь, что-то случилось?"

"Нет, мой хороший, просто любуюсь".

"Мне, конечно, приятно, но это попахивает чем-то нездоровым", — фыркнул он.

"Так говоришь, словно тебе есть что терять".

"А вдруг есть?" — возмутился он.

"Тогда я тебе сочувствую".

"Фу, такое настроение испортила", — проворчал он, устраиваясь рядом со мной и кладя голову мне на колени.

"Сам виноват".

— Хорошо. Теперь моя очередь, — прервал нашу перепалку Арон.

"О чем это он?" — я открыла талу доступ к памяти.

— Начинай.

— Я такой же как ты Диана, — я с трудом удержала на лице вежливо заинтересованное выражение и отпустила Утреннюю. Нет, не Теневой. — Я полукровка, — вот теперь я удивилась по-настоящему.

— Да ну нет… У тебя же крылья.

— Отклонение, — пожал он плечами. — Я единственный в своем роде.

— Но ты… Отец признал тебя?

— Нет, конечно. Мой отец — Принат Амаал, — я присвистнула. Если мне не изменяла память, то его цветок-хранитель гвоздика — самый сильный, самый важный для фей, — цветок ветра. Фея из этого клана ни при каких условиях не признает полукровку. — А мать была такой же как я.

— Каким чудом ты тогда очутился среди знати? — я просто отказывалась верить ушам.

— Мне повезло… Ну или не очень, это как посмотреть. Отец никогда не афишировал свою "ошибку молодости", а мать умерла от родов, и так как я выглядел практически нормальным, меня на воспитание взяла тетка. Не скажу, что жизнь с ней была похожа на сказку, но все могло быть и хуже.

— Кем она была, тетка?