Исчезнувшие

Потом все прошло, от воспоминаний его бросило в пот и затрясло. Никаких цепей вокруг не оказалось, только на ветру покачивалась секция проволочной ограды. Судорожно выдохнув, Иона снова зашагал по набережной. Теперь ему больше всего на свете хотелось снова оказаться в теплом салоне машины. Свернув с пирса, он вновь оказался на узкой улочке рядом со старой сыромятней. Там тьма сгустилась еще сильнее, и пришлось внимательно смотреть под ноги, шагая по брусчатке.

Иона и сам не знал, когда понял, что он не один. Осознание этого пришло постепенно, как подспудная тревога, которую невозможно отогнать. Безо всякой причины по спине побежали мурашки.

Подняв глаза, Иона увидел в дальнем конце улочки одинокую фигуру.

Это оказалась женщина. Разглядеть ее в сгущавшейся темноте было трудно, лишь бледным овалом светилось ее лицо, остальное скрывало длинное темное пальто. Но Иона знал, что женщина смотрит на него. Во рту у него стало сухо. Нет. Быть этого не может… Он неуверенно шагнул вперед и споткнулся, когда костыль ударился о булыжник.

Когда он снова поднял глаза, фигура уже исчезла.

Улочка опустела, словно женщины там и не бывало. А может, это на самом деле так. Иона засомневался, видел ли он кого-то. Он как можно быстрее заковылял по улочке и посмотрел по сторонам, когда она закончилась. Почти стемнело, на другом берегу реки в вечерней тьме перемигивались далекие огоньки. Но остатки света еще позволяли разглядеть, что вокруг никого.

«Сааб» одинокой неясной тенью замер на пустоши. Иона открыл дверь и залез в машину, посидел в темноте, пока не унялось колотящееся сердце. Он понял, что дрожит. Возвращение на пирс потрясло его гораздо сильнее, чем он предполагал. Он пытался уверить себя, что случившееся в пакгаузе никак на него не повлияло и, за исключением травмы колена, серьезных последствий не было.

Да, верно.

Иона поднял руку. Она еще дрожала, но не сильно. Он мог вести машину, и чем раньше он отсюда уберется, тем лучше. Вообще вся поездка теперь казалась глупой затеей, особенно в темноте. Плюс слишком резвое воображение, сказал он себе, включая двигатель. Вот и все, ничего другого.

Кроме того, что фигура на улочке напоминала девушку, погибшую в пакгаузе.

Из-за переполненного мусорного бака выскочила крыса. Задержалась, чтобы рассмотреть чужака, глазки-бусинки сверкнули в свете уличного фонаря, когда она втянула ноздрями воздух. Затем, не испугавшись, побежала дальше по своим делам.

Иона широкой дугой обогнул мусорные баки, когда спускался по переулку вдоль фасада богато украшенного здания Викторианской эпохи. В этой преимущественно торговой части района Хаммерсмит располагались магазинчики и лавочки с несколькими квартирами на верхних этажах. Днем здесь бурлила жизнь, но теперь все закрылось или заканчивало работу. Уехав с пирса, Иона машинально направился к дому, но пока чувствовал себя слишком раздосадованным и взвинченным, чтобы возвращаться. Он представлял собой сплошной комок нервов. С момента, как Флетчер и Беннет сообщили, что взлом и ограбление квартиры Мари – дело рук Оуэна Стокса, Иона ощущал, что измучен и выведен из равновесия. Плюс испытанное им унижение, когда пришлось рассказать детективам о Крисси и Гевине, и последовавшая поездка к бывшей жене. Хотя Иона и порадовался, видеть Крисси в новой семейной обстановке было для него эмоциональным надрывом. И в завершение своим визитом на Скотобойную набережную Иона словно сам напрашивался на неприятности. Неудивительно, что его одолевали воспоминания и он шарахался от каждой тени.

Однако, несмотря на разумные объяснения, воспоминания, что – или кого – он видел на улочке у пирса, не давали ему покоя, словно ноющий зуб. Раньше он позвонил бы Хану или кому-то из своей команды. Договорился бы встретиться за кружкой пива, а потом или поделился бы случившимся, или – что вероятнее – разогнал бы тоску в веселой компании при помощи нескольких рюмок.

Однако теперь он не мог так сделать. Ни с учетом рыскающего вокруг Флетчера, ни просто так. Дело казалось слишком личным, слишком связанным с его прошлым. И тогда Иона вспомнил сообщение, которое утром получил от Майлза.

Если он с кем-то и может поговорить, так это с ним.

Сегодня четверг, что означало – чуть позже состоится встреча группы поддержки. С чувством облегчения Иона свернул на обочину и позвонил Майлзу, желая снова все проверить. Вызов перескочил на голосовую почту, поэтому он оставил сообщение, что приедет на встречу и надеется, что она состоится, и сбросил звонок.

После этого ему полегчало, словно одной мысли о встрече оказалось достаточно, чтобы успокоиться. Времени было в избытке, так что Иона остановился у кафе и съел сэндвич. Помещение, где проходили собрания, располагалось в одном здании с бильярдным клубом, занимающим фасадную часть дома. Иона обошел постройку. За вентиляционными трубами виднелась небольшая дверь, табличка над которой гласила: «Дом дружбы. Рады всем».