Исчезнувший

Роуленд Белл благополучно доставил Чарлза Грейди в его квартиру. Там собирали вещи, готовясь перебираться в надежное помещение.

Заверещал сотовый. Звонил Райм:

– У вас все под контролем?

– Да. А что с адвокатом?

– С Ротом? Будет жить. Но отделал он его основательно. Я все еще изучаю вещдоки, которые нашла Амелия.

– Думаю, Уэйр испробует другой способ вытащить Констебла, – заметил Белл.

Закончив разговор, Райм вернулся к доске с уликами.

Как собирается действовать несравненный иллюзионист Эрих Уэйр?

Киллер Хоббс Уэнтворт был мертв, а Грейди и его семья находились в безопасности. Констебл, несомненно, готовился сбежать из комнаты для посещений, однако Уэйр не предпринял ни одной явной попытки его освободить. По видимости замыслы Уэйра терпели крах.

Но Райм не мог принять столь очевидные выводы. Он начинал склоняться к предположению Белла, что вскоре произойдет еще одна попытка освободить Констебла.

А может быть, убить собирались Констебла, чтобы тот не успел дать показания.

Райма охватило уныние. Он давно смирился с тем, что в его состоянии ему уже не дано задержать преступника своими руками. Но он мог хотя бы перехитрить тех, кого преследовал.

А вот Фокусника перехитрить не получалось.

Закс, Селлитто и ОЧС прочесывали Центр предварительного заключения и здание суда. Кара дожидалась Кадески в цирке “Фантастик”. Том звонил Китингу и Лоуссеру, бывшим ассистентам убийцы, – узнать, не связывался ли он с ними еще раз. Выделенная ФБР группа криминалистов обшаривала административное здание, где Хоббс Уэнтворт погиб от собственной пули, а в вашингтонской лаборатории ФБР все еще разбирались с волокнами и краской кровавого цвета, найденными Закс.

Что еще мог сделать Райм? Только одно.

Он стал ходить по сетке.

Поиск начался в тюремном приемнике и повел по извилистым коридорам, залитым зеленоватым призрачным светом люминесцентных ламп. Огибая углы, заглядывая в подсобки и бойлерные, Райм пытался идти по следам – и мыслям – Эриха Уэйра.

Поиск, разумеется, велся с закрытыми глазами, в голове Райма. Однако предаваться воображаемому поиску казалось ему естественным – ведь он стремился найти Исчезнувшего.

Светофор поменялся на зеленый, и Малерих осторожно увеличил скорость: движение в этот воскресный вечер было оживленное.

Лавируя в потоке машин, он с удовольствием представлял себе растерянность и панику Констебла, когда тот, сидя у тела своего адвоката, ждал, что явится Уэйр и выведет его из тюрьмы. Ждал – и не дождался.

Суд пойдет своим чередом, но Эндрю Констебл, запутавшийся, как и все остальные, так никогда и не узнает, как его использовали.

То, что происходило в два последних дня, почтеннейшая публика, – это грандиозное представление, которое демонстрирует совершенную комбинацию физического и психологического отвлечения.

Физическое – направить полицию в квартиру Чарлза Грейди и в Центр предварительного заключения.

Психологическое – переключить подозрения с подлинной цели Малериха на мотивы, которые, как считал Линкольн Райм, он вычислил: заказное убийство Грейди и организация побега Эндрю Констебла.

Наводки, что Малерих так нарочито подбрасывал, – нападение на трех жертв, якобы символизировавших для него цирковых артистов, с использованием механики цирковых трюков; ботинок с собачьей шерстью и крупицами почвы (указание на Центральный парк); намеки на пожар в Огайо и привязка к цирку “Фантастик”… Все эти “наводки” убедили полицию в том, что на самом деле он не собирался мстить Кадески, поскольку, как заявил ему Линкольн Райм, вывод о мести был слишком уж очевиден. Значит, у него не могло не быть другой цели.

Но другой цели у него не было.

И вот, одетый в форму санитара, он въехал на машине “скорой помощи” через служебный вход под шатер цирка “Фантастик”.

Остановив машину под подмостками, на которых располагались ложи, он вышел и запер дверцу. После дневной тревоги стоявшая на этом месте “скорая помощь” выглядела совершенно естественно.

Полюбуйтесь, почтеннейшая публика, на своего иллюзиониста – он посреди сцены, но вы его не видите.

Он – Исчезнувший, невидимка, но он здесь.

“Скорая помощь” была, конечно, ненастоящей. В машине стояли двенадцать пластмассовых бочек с бензином, всего 2650 литров. К бочкам был прикреплен несложный запал. Скоро бензин вспыхнет от искры, и лавина огня обрушится на две с лишним тысячи зрителей.

И на Эдварда Кадески.

Помните, Райм, наш разговор? Мои слова были всего лишь трепом. Кадески с его цирком “Фантастик” уничтожил меня как личность, а теперь я уничтожу его. Месть – это и есть моя цель.