Исчезнувший

Лицо капитана приобрело официальное выражение, никакого сочувствия на нем теперь заметно не было.

– Вы можете доказать, что Рамос уничтожил хотя бы одну из улик, существенных для ареста подозреваемого?

– Я строго следовала инструкции.

Закс изо всех сил сдерживалась – в конце концов, Марло был начальником начальника ее начальника.

– Я пытаюсь разобраться, – строго произнес он. – Вы можете доказать, что были уничтожены улики?

– Нет, – вздохнула она. – Капитан, мы выслеживали убийцу полицейского. Это значит хоть что-нибудь?

– Для меня и многих других – да. Для Рамоса – нет.

Она кивнула:

– Хорошо, чем мне это грозит?

– Рамос разузнал, что вы сдаете экзамены на звание сержанта. Использовал связи и вас завалил.

– Завалил? У меня третий лучший результат за всю историю Управления.

– Но необходимо пройти еще и боевое испытание.

– Я успешно его прошла.

– С хорошим предварительным результатом. Но, согласно окончательному отчету, вы не прошли. Один из экзаменаторов вас завалил.

– Завалил? Значит, Рамос нашел кого-то, кто захотел меня выбить. – Она посмотрела на капитана: – Что еще, сэр?

– Рамос пытается временно отстранить вас от несения службы, причем без сохранения жалованья.

Такая мера обычно применялась к полицейским, обвиняемым в преступлении.

– На каком основании?

– Неподчинение и некомпетентность.

– Я не могу лишиться жетона, сэр, – сказала она, сдерживая отчаяние.

– С незачтенным экзаменом, Амелия, я вам помочь не могу, тут все зависит от Управления. Но против отстранения буду бороться.

– Я могу говорить откровенно, сэр?

– Вы должны знать, что мне эта история не по душе. Говорите.

– Если он будет настаивать на отстранении, я первым делом свяжусь с адвокатами Полицейской благотворительной ассоциации. Сделаю этот случай достоянием гласности. Меня ничто не остановит.

Марло выдержал ее твердый взгляд и сказал:

– Принято к сведению, полицейский. На данный момент вы остаетесь при исполнении.

– Есть, сэр. Когда все станет известно?

– Через день-другой.

Закс направилась к двери, но остановилась и обернулась:

– Сэр!

Марло поднял глаза.

– Рамос был посреди огороженного участка. Окажись на его месте вы, мэр или сам президент, я бы действовала точно так же.

– Поэтому вас можно назвать истинной дочерью своего отца. Он бы вами гордился.

Том впустил Лона Селлитто в прихожую, где Линкольн Райм, восседая в своем красном инвалидном кресле, распекал строителей, которые выносили мусор из пострадавшей от огня спальни на втором этаже.

– Привет, Линк, – сказал Селлитто. – Надо поговорить.

Криминалист обратил внимание на тон, каким это было сказано, и на выражение глаз Селлитто. Что еще стряслось? – подумал он.

– Об Амелии, – сказал Селлитто.

Сердце Райма, несомненно, сжалось, только он, конечно, этого не почувствовал. В голове, однако, пронеслось: ранение, авария.

– Она завалила экзамен на сержанта.

– Что?!

– Официально еще не объявлено, – продолжал детектив, – но я знаю. В таких случаях информация сразу просачивается.

– При ее-то баллах?

– Вопреки баллам.

Селлитто объяснил, что все дело здесь в том, что Закс действовала в обычном для себя духе. Приказала человеку убраться со свежего места преступления, тот не подчинился, тогда она велела надеть на него наручники.

– Оказалось, это был Виктор Рамос.

– Конгрессмен. – Линкольн Райм слышал про Рамоса, пройдоху и политикана. – Но она может опротестовать это решение. И обязательно это сделает.

– Ты знаешь, что бывает с патрульными полицейскими, когда они конфликтуют с начальством. Даже если она победит, ее, чего доброго, переведут в какой-нибудь другой район. И не просто переведут, а посадят, черт подери, на делопроизводство. – Селлитто мерил прихожую шагами. – Впрочем, – тихо добавил он заговорщическим тоном, – я знаю одного парня, у него в Большом доме хорошие связи.

– Не знаю, не знаю, – возразил Райм. – Она была бы не она, если бы пробилась в сержанты таким способом.

– Сам знаешь, Линк, что значит для нее это повышение.

Уж он-то знал.

В полночь Райм лежал в темной спальне и смотрел в окно. Минут десять назад он задремал, но его разбудил донесшийся из цирка шквал аплодисментов.

Закс не спала. Ее голова покоилась на одной подушке с Раймом, она уткнулась губами в его шею, он ощущал легкое щекотание ее волос и гладкую прохладу кожи.

Они были в доме одни. Отправив Тома с его приятелем Питером в кино, они провели вечер, слушая новые компакт-диски. На двоих у них было море шампанского “Моэ” и шестьдесят граммов черной икры.

Закс посмотрела ему в лицо – оно смутно вырисовывалось в полумраке – и спросила:

– Слышал о моем экзамене?

Он тщательно избегал поднимать эту тему, замялся, однако ответил:

– Да. Как я понимаю, произошел типичный конфликт наверняка продажного чиновника и переутомленного погонями за преступниками геройского копа. Так?

– Почти, – рассмеялась она.

– Я и сам попадал в такие ситуации, Закс.

– Лон тебе говорил, что может нажать на кнопки, чтоб меня выручить?

– Еще бы, конечно, – засмеялся Райм. – Ты знаешь Лона.

– А ты что ответил?