Исчезнувший

– Ножик? – Литовец не сразу сообразил, о чем речь, но, будучи человеком неглупым, быстро догадался и кивнул с важным видом: – Конечно, приготовил. А что это за жертвоприношение без ножика?

– Тогда вопрос первый. Где Четыре Глаза?

– Какие четыре глаза? – Леню эта долгая прелюдия не только не напугала, но даже из колеи не выбила. Пупком клянусь – он продолжал мысленно мусолить грязные планы освобождения.

– Мишок, он наших кликух не знает, – сообразил Ян. – Для него четыре глаза – это Шива с циклопом водку пьют. Ты ему на пальцах объясни.

А я и без него уже понял, что аудитория нам нынче попалась не самая энциклопедически подкованная, и что ей – ну, то есть, натурально, ему – придется все разжевывать и в рот вкладывать. А потом под дых бить, чтобы проглатывалось без задержек. И еще я понял, что Лене нужно немедленно испортить настроение, а то как-то сильно он расслабился. Отпустил мысли на волю и думает о чем угодно, только не о том, чтобы честно и откровенно отвечать на вопросы. Поэтому я взял холодную мочку его уха и сдавил ее. Леня поморщился.

– Слушай на меня, ты, шлимазл. Ты, вообще, помнишь, кто я такой?

– Ну да! Я уже говорил! – взвизгнул он. Явные подвижки в нужном направлении.

– Замечательно. Теперь – очень внимательно, потому что нам нужна только правда. Очень правдивая взаправдашняя правда. Ты помнишь, что я был вчера не один?

– Да!

– Ян, ставь на дереве пару зарубок. Этот хуцпан на два вопроса правильно ответил. – Литовец пару раз чиркнул чем-то по дереву, и я продолжил. – Так вот. Гражданина, который был со мной, мы называем Четыре Глаза. Где он, падла?!

– Я не знаю! – Леня вытаращил глаза и стал похож на поросенка, переевшего забродивших отрубей.

– А если подумать?

– Я не знаю!

Ян резко взмахнул рукой, и, к моему удивлению, на щеке у пленника заалела полоса длиной сантиметров в пять. Сам пострадавший, кстати, удивился этому не меньше меня. Спорю – сейчас он почти готов был поверить в версию о злой секте правдолюбов, расчленяющей тех, кто говорит неправду. Настолько готов, что даже на визг от усердия перешел:

– Да не знаю я! Говорю же – не знаю!

Рука Литовца снова метнулась было к его рожице, но я перехватил ее.

– Ладно, Литовец. Я ему поверил. Он же всего лишь шестерка в клубе. Ему человеков похищать резону нету. Зато он может знать того, кто это сделал. Правда, Леня?

– Чего? – вздрогнул тот. Слез в его голосе еще не было, а вот сопли уже присутствовали.

– Понимаю. Головой отупел. Давай начнем сначала. Что там случилось вчера? Что за хипеш устроил наш дружбан?

Леня как-то сразу насупился, раздул щеки, мгновенно высох глазами и носом, и угрюмо проговорил:

– Да борзеть ваш очкарик начал…

Договорить я ему не дал. Вернее, даже не я, а моя рука, у которой, как оказалось, самоконтроля было даже меньше, чем у меня. Она распсиховалась и погрузилась в Лёнин живот аж по самое запястье. Тот согнулся, что-то булькнул, а я, чтобы хоть как-то оправдать невоздержанность конечности, объяснил:

– А вот так говорить не надо. Наш корешок хоть и без вести пропавший, но все еще горячо любимый нами человек. Так что называй его как мы – Четыре Глаза. А лучше вообще местоимениями обойдись.

Ян взял пленника за ворот и резко выпрямил. Тому было очень трудно стоять ровно, но он героически держался, потому что не хотел повторять в живот.

– Рассказывай, – спокойно предложил Литовец.

– Он… Он жену Ломанова кадрить начал, хозяина нашего, – в голосе Лени снова присутствовало. Если не паника или ужас, то страх – точно. – За жопу лапал, целоваться лез. Ему и объяснили, что так нельзя.

В этом был весь Четыре Глаза. После пары стопок водки его развозило, как нефтяное пятно по поверхности океана – пленкой толщиной до молекулы. Пришел в ресторан, накатил водки – и какая разница, кого кадрить? То ли приблудную шлюху у стойки, то ли законную супругу владельца заведения. Ну, приглянулась баба – чего не полапать? И не важно, что ее муж – весьма авторитетная в криминальных кругах личность, что до уровня ресторатора он поднялся только для того, чтобы братве было, где коротать долгие зимние вечера и ночи (типа, и сам не в накладе, и братва благодарна). Да и, опять же, бабки на законном основании отмыть можно.

– Подробности можно? – попросил я.

– А чего подробности? Отвели его в сторону, немного помяли. И отпустили с миром. А ты зря в разборки влез.