Исчезнувший

– Справишься, справишься, – успокоил длинный. – Только мне тоже с ним пообщаться хочется. Ты же старого друга обламывать не будешь, да?

– Тебя обломишь, как же…

В каморку проник сперва луч света – подозреваю, от того самого фонарика, что ослепил меня у кабака, – а следом вошли и сами ликвидаторы. Некоторое время тупо пялились на то место, откуда меня уже не свисало, а затем коротышка спросил:

– А где?..

– А вот, – я шагнул вперед и изо всей силы опустил бутылку на голову длинного. Стекло не выдержало и разлетелось на мелкие осколки, загадочно блестя в лучах света.

Длинный тоже не выдержал, и очень необычно, складным метром, осыпался на пол. Прямо там, где стоял. Я впервые наблюдал такой способ падения, и мне понравилось.

Коротышка среагировал на удивление быстро. Сиганул метра на два в сторону и, выхватив из-за пояса пистолет, развернулся ко мне. Эйфория от того, что удалось быстро расправиться с одним из противников – да еще с тем самым, что казался наиболее опасным, – оставила меня, можно сказать, даже не погостив. И тот факт, что рука сжимала такое знатное оружие, как «розочка», ничего не давал.

– Че ты, сука?! – взвизгнул коротышка, пытаясь разобраться в том, что же произошло. – Ты кто?! – И, осветив меня фонариком: – Ты как?

– Да я нормально, – раздосадовано сказал я и отбросил «розочку». – Только замерз немного. Слез погреться. Я пойду, да?

Я имел в виду трубу отопления, на которой я благополучно провисел столько времени. И, чтобы не было сомнений, даже рукой указал. И даже шаг в ее направлении сделал. Но коротышка моей покладистостью не впечатлился.

– Стоять! – скомандовал он все тем же писклявым голосом. – Как ты снялся?

– Я фокусник, – устало объяснил я. – Маг и факир. Гарри Гудини, слышал?

Мне было досадно. От того, что, получив относительную свободу, не воспользовался этим в полной мере и не получил свободу окончательную. А еще от того, что в моем состоянии нечего было даже мечтать развернуть фортуну к себе передом. Руки все еще плохо сгибались, так и не успев восстановиться после долгого висения, а остальное тело не отогрелось и теперь скрипело при каждом движении. С таким багажом нечего было даже пытаться прыгать на коротышку с целью навязать борьбу. Или, например, бросать в него какой-нибудь дрянью с пола. Все равно он успеет расстрелять меня даже прежде, чем я начну действовать.

– Ну, сука, – медленно проговорил между тем коротышка. – Ты ловкий. Только, сука, не на того попер. Меня, сука, голыми руками не возьмешь. На мне восемь мокряков висит, понял? И мне человека прижмурить – как два пальца обоссать! Вали к стене, бизон! Я тебя сейчас мочить буду.

Деловой человек. Внятно произносит и четко формулирует приказы. И я не сомневался, что он меня действительно пристрелит. А если так, то какая разница, где это произойдет?

– Мочи здесь, – предложил я. – Мне шевелиться в лом. Кости не сгибаются.

– К стене, я сказал! Я с тобой про Ленивого пообщаться хочу. Сдается, он нам точняком туфту впарил. А ты правду сказал. Мне это не нравится.

Я пожал плечами и поковылял к стене. Пока буду разговаривать – буду жить. А если буду жить, значит, будет жить и надежда. Ведь одно чудо, в виде матрешки, нынешней ночью уже имело место. Кто сказал, что на этом лимит исчерпан?

Коротышка занял мое место напротив дверного проема, все так же держа меня под прицелом. Осторожный, сволочь. Такого врасплох не застанешь, даже когда он в туалете с запором бороться будет.

Я смотрел на него безучастным взглядом. Все равно от меня ничего не зависело. Если чуду суждено свершиться, то оно придет извне. Вот, хотя бы, в виде давешней матрешки, которая нарисовалась в прямоугольнике двери, сжимая в руке пустую бутылку.

– Ну, спрашивай, чего хотел, – сказал я, отвлекая его внимание на себя.

– Ты мне… – начал было он, но закончить не успел, пав второй жертвой нестандартной стеклотары.

– Слава истребителям алкогольных напитков, – устало констатировал я, когда тощее тело рухнуло к ногам бомжихи.

– А я подумала – если у тебя получилось бутылкой человека убить, то я ведь тоже смогу, – хрипло объяснила она.

– Ты себе не льсти, – я подковылял к ней и подобрал с пола пистолет коротышки. – Ты его не убила. И я длинного тоже не убил. Бутылкой вообще не так просто убить.

– Ну что? – возбужденно спросила она. – Трахаться когда будем?

– Ты чего такая озабоченная? – удивился я. – Мужика давно не было?

– Очень, – кивнула матрешка.

– Я тебе, конечно, сочувствую, только если эти два дебила придут в себя, пока мы твою похоть удовлетворять будем, тебе секса больше никогда-никогда не захочется. Мертвые не трахаются.

– И что делать?

– Даже затрудняюсь что-нибудь ответить. Разве, связать их чем-нибудь? Хотя бы той веревкой, которой я к трубе прикручен был? Тащи сюда ящик.

– Сам тащи.

– Ты трахаться хочешь?

Матрешка послушно потрюхала за ящиком. О, благословенный инстинкт продолжения рода! Или хотя бы сам процесс.