Исчезнувший фрегат

— Ничего, ничего. Но я должен пойти. Я могу спрятаться на борту в Ушуайе, — продолжил Карлос, тараторя. — Ему не нужно знать, пока мы не выйдем в море. Или я могу остаться на берегу и запрыгнуть на корабль, как только…

— Нет, ты остаешься.

Спор еще какое-то время продолжался. Карлос упрашивал, потом требовал, безотчетно повышая голос до срывающегося настойчивого контральто, а потом вдруг закричал:

— Ну и ладно! Раз я с вами не пойду, то и вы не пойдете! Я об этом позабочусь.

— Прекрати это ребячество.

— Ребячество? У меня? Это у вас. Пожалуйста. Последний раз. Позвольте мне пойти с вами.

— Нет.

— Хорошо.

Послышались звуки какой-то возни. Через переговорную трубу невозможно было понять, что там происходит. Я услышал, как Айан крикнул: «Карлос!», — и через секунду люк спереди с грохотом откинулся и Карлос появился на палубе с диким взглядом и безумным выражением лица, сжимая в руке ледоруб, который он брал с собой.

Мгновение я не мог двинуться с места, не понимая, что он задумал. Потом до меня вдруг дошло. Внизу у нас располагались баки с почти тремя тысячами галлонов[125] дизельного топлива. Это в трюме. А вдоль фальшбортов были привязаны круглые бочки с керосином для кухни и бензином для полужесткой надувной моторной лодки и снегохода. Он ринулся прямиком к бочкам с бензином, что лежали возле передних выблёнок.

Я крикнул, чтобы он прекратил это, но Карлос даже не взглянул в мою сторону. Его глаза казались стеклянными, на лице застыла гримаса сосредоточенности. В тот момент, когда я стал спускаться с лестницы, ему еще кто-то крикнул. Звон ледоруба о металл бочки раздался в ту секунду, когда я ступил на палубу. Я остановился. Энди в одних трусах ринулся на Карлоса, босой и безо всякого оружия в руках. Я видел, как ледоруб взвился вверх, и я, закричав, рванулся вперед и обо что-то споткнулся. Но Энди уже схватился за ледоруб и, вырвав его из рук рехнувшегося балбеса, отшвырнул в сторону.

Стоя там с болью в ноге, я подумал, что все закончилось, но они принялись ходить один вокруг другого на баке, словно в ритуальном танце. Карлос сунул руку в карман куртки и вытащил что-то сжатое в кулаке, а потом блеснула сталь в лучах прожектора на топе мачты, который, должно быть, включил Айан. Пригнувшись, парень пошел вперед, целя Энди в живот шестидюймовым лезвием ножа-«выкидушки».

Снова закричав, я двинулся к ним, краем глаза замечая яростно забившийся кливер, когда нас стало выворачивать против ветра. Я был уже рядом с ними, когда сзади на парня налетел темный вихрь в красной пижаме. Она сдавила ему горло, глубоко вонзив ногти больших пальцев. Карлос издал дикий вопль, нож со стуком повалился на палубу, а он продолжал орать, полностью обезвреженный.

Нагнувшись, Энди поднял нож.

— Это твое, приятель?

Сжав губы, он улыбался и протягивал его Карлосу.

— Хочешь получить назад? Если да, то я воткну его тебе прямо в твои маленькие чертовы яйца. Ну, так что?

Он глянул парню через плечо.

— Ладно, отпусти его.

Его жена разжала пальцы на шее Карлоса, и он стоял и непроизвольно трясся.

— Ну, так он тебе нужен?

Карлос безмолвно замотал головой, и Энди небрежно швырнул нож за борт. Взяв жену под руку, он стал с ней спускаться вниз и лишь перед тем, как скрылась его голова, сказал:

— Возвращайте корабль на курс, а то пойдем ко дну.

Теперь на палубе был и Айан. Разнесся резкий запах бензина, когда он начал распутывать веревки, которыми бочка была привязана к стойке перил. Я вытащил свой нож и перерезал мокрые веревки, после чего мы поставили емкость вертикально.

— Ну и ради чего это все, парень?

Карлос так и стоял там в оцепенении.

— Почему ты так стремишься с нами пойти, а?

Не знаю, ответил ему Карлос или нет. Фок оглушительно грохотал, и я поспешил назад в рубку. К тому времени, когда я снова развернул «Айсвик» под ветер, оба они уже ушли вниз, и я остался на палубе один. Кругом царил странный, дикий мир. Длинная полоса воды простиралась вперед, свинцовая под тяжело нависшими тучами. Массивная гряда Дарвина теперь была у нас за спиной, и, хотя тучи скрывали вознесенную в небо вершину горы Сармьенто, я ощущал ее грозное присутствие по внезапным изменениям направления ветра, налетающего яростными шквалами. Все это порождало четкое осознание того, что я нахожусь на краю мира, впереди — мыс Горн и неистовые пятидесятые[126], и далее ледяные паковые пустыни, айсберги, сама Антарктика со своими снежными буранами.

Конечно, я устал. Почти два дня сосредоточенного ведения судна не могли не сказаться на моих нервах. Внутри меня нарастал страх. Я думал о Скотте[127] и его долгом пути к Южному полюсу, об Амундсене и Шеклтоне, особенно о Шеклтоне. Все это у меня еще было впереди. Правда, пока я еще был тут, в относительно безопасных условиях пролива Бигл, с последним портом захода в Ушуайе. И последней возможностью отступить.

— Вы замерзли? — спросила неожиданно появившаяся рядом Айрис. — Вы дрожите.

— Правда?

Я настолько был поглощен своими мыслями, что не заметил ни как она подошла, ни того, что меня неудержимо трясет.