Исчезнувший фрегат

На деле, однако, меня разбудила качка, которая становилась все сильнее, и мне пришлось вставать и поднимать тканевый борт, чтобы не скатываться на пол. Впереди забрезжила полоска бледного рассвета. Сейчас мы выходили из пролива Бигл и начинали уже ощущать влияние бури, бушующей вокруг островов группы Уолластона, последний из которых — остров Горн. К тому времени, когда на вахту заступил Айан, море стало по-настоящему неспокойным. Мы с Энди, надев непромокаемые штормовки, убрали верхний прямой парус и подняли самый большой из наших трех штормовых стакселей, чтобы повысить остойчивость[134] судна. Вода уже захлестывала палубу, а грохот разбивающихся волн перекрывал завывание ветра. Плохо нам придется за мысом Кабо-Сан-Пио и, вероятно, еще хуже, когда мы подойдем к острову Эстадос и мысу Сан-Хуан — кончику Южной Америки и начальному пункту нашего похода.

Я предупредил Энди, чтобы он был наготове и надел непромокаемую штормовку. Он был бледен, и я подумал, не страдает ли он от морской болезни? Корабль неприятно раскачивало, я и сам начинал чувствовать легкую тошноту.

— Вы в порядке? — спросил я Айана.

— Да. Бог милостиво наделил меня стальным желудком.

Он улыбнулся мне, садясь на крутящийся стул. Он был явно спокоен, на щеках румянец, руки сжимают штурвал не слишком сильно, но крепко.

— А вы как?

— О’кей, — ответил я, хотя это было и не совсем так. — Что в тех кейсах, которые мы привезли с того берега?

— Почему вы спрашиваете?

— «Семтекс» — это же взрывчатка, так ведь? Это вещество ИРА[135] получала из Чехословакии. Один из кейсов…

Айан ударил ладонью по деревянной полке над пультом управления.

— Я же вас просил! Держите свои мысли при себе. Кроме вас никто…

Он осекся.

— Нильс красил заднюю стенку в гальюне, и я замазал надписи. Я не против того, чтобы вы задавали мне вопросы. Думаю, я уже хорошо вас знаю. Да, конечно, это «Семтекс», там есть и детонаторы. Нам, возможно, придется взрывать лед, чтобы выбраться, а я не мог провезти его через Чили.

Он подкорректировал курс после того, как подкатила большая волна, мощно ударив корабль в левый борт. Он быстро все схватывал, либо же в своей богатой событиями жизни ему доводилось управлять судном в бурных водах.

— Не забывайте то, что я вам говорил, — держите рот на замке и все примечайте.

Пришла еще одна высокая волна, заливая палубу вспененной водой и поворачивая корабль. Но на этот раз он уже был начеку и компенсировал разворот почти в самом его начале.

— Ишь ты, какой он у нас стал шаловливый, не правда ли?

— Когда подойдем к Кабо-Сан-Пио, будет хуже.

Черные контуры мыса только-только обозначились низко над горизонтом впереди.

— Очень даже может быть.

Он осклабился, и я понял, что он сейчас сам собой любуется.

— Интересно, как там наш Ангел это все воспринимает. Он был слегка обескуражен тем, как мы его умыкнули. Так, вроде его похитили.

Снизу донесся запах жарящейся ветчины. Был уже восьмой час, но облачность, даже между налетающими шквалами дождя, была настолько низкой и плотной, что до сих пор едва-едва посерело. Решив, что кто-то, Нильс или Айрис, уже начал готовить завтрак, я спустился вниз, но, к моему удивлению, то был Карлос.

— Я подумал, что вы уже проголодались.

Он улыбнулся, и я подумал: «Боже мой, этот парень прирожденный моряк». Он вручил мне тарелку, такую горячую, что едва не обжигала руки, с двумя толстыми кусками жареной ветчины, яичницей и изрядным ломтем хлеба.

— Хотите, поджарю хлеб? Тут еще много жира.

Я покачал головой, сомневаясь, одолею ли то, что он дал мне, при такой качке. Но я был голоден и после еды почувствовал себя лучше.

— Ты, похоже, не страдаешь от морской болезни.

— Морской болезни? Да, качка для меня никогда не была проблемой.

Я как раз подумывал, не пора ли сходить в гальюн, а это непростое дело, когда нужно стягивать с себя непромокаемую одежду, а корабль так и норовит сбросить тебя с унитаза, как появился Ангел, одетый в один лишь шелковый халат в красных и зеленых «турецких огурцах». Он был всклокочен и зевал.

— Что-то не спится, и запахи такие…

Он потянулся, взъерошив волосы пятерней, другой рукой крепко держась за угол серванта.

— А где Айрис?

С полузакрытыми глазами он двинулся к плите.

— Мне яичницу-глазунью, а ветчину…

Он остановился как вкопанный, округлившимися глазами глядя на обернувшегося к нему Карлоса.

— Ты?! Qué diablos haces aquí?[136]

— Я член команды.

На его губах играла нервная заискивающая полуулыбка. И было еще кое-что в его взгляде…

— Ты идешь с нами? Ты это хочешь сказать?

— Sí. Vengo contigo[137].

— Нет.

Это слово вырвалось у Ангела подобно выстрелу. Обернувшись, он позвал Айрис и, когда она вышла из своей каюты с наскоро повязанным на голове кашне, продолжая тянуть вниз серый толстый свитер, сказал ей, что мы немедленно должны вернуться и высадить Карлоса в ближайшем подходящем месте.

— Почему?

Он ничего ей не ответил, и они все трое стояли, глядя друг на друга.

— Пожалуйста, — промямлил Карлос.

— Я сказал нет, высадим тебя на берег раньше или позже. Ты на этом корабле не плывешь.