Исчезнувший поезд

– Поставь себя на его место: просыпаюсь, на окнах решетки. Следовательно, я в КПЗ. Но рядом со мной стоит какое-то чмо в белом халате. Вывод: я не просто за решеткой, а в тюремной «больничке». Могу добавить – следующей фразой больного было: «Вроде же я не пил вчера, чего же так голова болит?»

– Сирота, с тобой неинтересно. Ты все знаешь.

– Работа у нас такая. Догадываюсь, что ты ему ответил. Навешал лапшу на уши, что все в порядке, что он просто потерял сознание по дороге домой, затем в бессознательном состоянии говорил странные вещи, долго не мог придти в себя. Поэтому «скорая помощь» привезла его к вам. Но все будет хорошо, товарищ больной, вы только скажите, куда родным сообщить. А он тебе в ответ: живу, мол, на улице Лагерной, дом такой-то, квартира такая-то. Номер телефона не помню, поскольку голова все еще раскалывается и цифры путаются. Так что вы через справочную узнайте. А по фамилии я – такой-то…

Тут я назвал Борису ту фамилию, которую раздобыл через паспортный стол. И мой друг впервые за годы знакомства растерянно застыл с раскрытым ртом. Потом захлопнул, даже зубы щелкнули, сел на подоконник и пожаловался:

– Что-то ноги не держат.

– А это к дождю, – успокоил я друга.

– Так что мы будем делать?

– Милый мой доктор, все, что я мог сделать по линии уголовного розыска, я уже сделал. После чего мне весьма настойчиво порекомендовали частично утратить память. Так, чтобы при слове «металлист» я спрашивал: а что это такое? А тебе не повредит немедленно возобновить больному все процедуры и произвести соответствующую редактуру истории болезни. Пока тебя на соседнюю койку не уложили, и тоже в качестве пациента.

– Что, так серьезно?

– Слишком серьезно. Человек с такой фамилией и в самом деле жил по указанному адресу пять лет назад. В самом деле работал слесарем на «оборонке» и зарабатывал больше начальника цеха. В самом деле ездил на работу и с работы на метро, имел любящую жену и двух взрослых детей. Однако в один нехороший момент он не исчез бесследно на пять лет, а всего лишь тяжело заболел. И еще через год навсегда ушел из жизни. Очень хорошо, Борис, что ты, как я догадываюсь, вначале вызвонил меня, а не набрал справочную по «ноль-девять».

Борис посидел на подоконнике, осмысливая информацию, затем улыбнулся и спросил:

– Подмена покойников исключается?

– Я знаю только один аналогичный случай. Несколько лет назад в глухом грузинском селе, по слухам, умер старый сапожник, объявившийся там впервые летом пятьдесят третьего года. Поговаривают, что это был не кто иной, как сам Лаврентий Павлович Берия. А в Москве схватили и расстреляли его двойника. В нашем случае подмена исключена – передовик производства помер дома. Более того, успел в бессознательном состоянии отпраздновать новоселье. Так что в настоящий момент никого из этой семьи на Лагерной нет.

– Представляю себе, как они радовались!

– Что папаня помер?

– Нет, что квартиру получить успели. Булгаков прав, квартирный вопрос как в тридцатых годах нас испортил, так и портит до сих пор.

– Борис, если бы ты знал то, с чем мы, легавые, имеем дело, то честное слово – сошел бы с ума. И профессиональная выдержка не помогла бы. Ну, например, самый деликатный случай: завтра нужно получать ордер, а бабка-нахалка посреди ночи умирает. Это что же получается – минус, как минимум, двенадцать квадратных метров. За что же тогда боролись? Внуки прячут труп на балконе, получают ордер, переезжают на новую квартиру, срочно прописывают всех, включая покойницу, и только после этого распаковывают труп, укладывают в кровать и вызывают врача.

– Но если отбросить переселение душ, то никакого материалистического объяснения феномена я не нахожу.

– И не надо. Поскольку мистика в нашем государстве не предусмотрена ни Конституцией, ни Уставом КПСС.

– Что-то у нас с тобой, Алешенька, веселенький сегодня разговорчик складывается. Скажу откровенно, – чем дольше я работаю в своей больнице, тем больше убеждаюсь, что учение академика Павлова гениально и на сто процентов истинно. Но исключительно для собачек. В свое время в наше детское отделение привезли девочку лет двенадцати. Из глубинки, где-то за Чернобылем. Смешное такое название села… сейчас припомню… ага – Кабаны. Сначала заболела гриппом, затем получила' осложнение. Как написал в направлении тамошний фельдшер, «на голову». А заключалось это осложнение в том, что девочка вдруг заговорила на чистейшем французском языке. Коллеги интересовались: в той кабановской школе вообще никакого иностранного не преподают, потому что учителя никак не найдут.

– И что оказалось?

– А ничего не оказалось. Как заговорила – так и перестала. Вылечили… Ну что – побеседовали?

– Побеседовали. Разбегаемся.

Мы так и сделали. Борис помчался на работу, а я прошелся пешком от Львовской площади до Управы. Уже на входе дежурный старшина обрадовал:

– Сирота, где ты шатаешься? Тебя Генерал ищет.

Ну вот, подумалось, уже какое-то падло настучало.