Исчезнувший принц

— Ты не думаешь, что когда-нибудь мы перестанем быть изгнанниками? — спросил задумчиво мальчик. — Ты не думаешь, отец, что мы когда-нибудь сможем поехать туда вдвоем и увидеть нашу страну — ты и я?

Некоторое время стояла тишина. Лористан смотрел на догорающие угли.

— Многие годы... многие годы я всей душой к этому стремился и стремлюсь, — тихо ответил он.

18

ГОРОДА И ЛЮДИ

Часы необъяснимого исчезновения Марко дались Лористану и Лазарю очень тяжело. Они имели причину бояться за него, но не могли вслух высказать свои страхи. Чем дольше длилась ночь неизвестности, тем больше страхи усиливались. Они забыли о существовании Рэта, который сидел в спальне, грыз ногти и боялся выйти из дому, а вдруг он понадобится им для какого-нибудь поручения, и в то же время не решался показаться им на глаза, чтобы не помешать своим присутствием.

— Я буду наверху, — сказал он Лазарю, — если понадоблюсь, просто свистните, и я приду.

Тревога и беспокойство, которые Рэт испытывал по мере того, как Лазарь уходил из дома и снова возвращался, а он не получал никаких приказаний, были просто неописуемы. Рэт ерзал на стуле, обгрыз ногти до мяса и корчился от ужаса, вспоминая о разных преступлениях, которые совершаются в Лондоне и о которых он довольно наслушался в залах суда. А главное, он бездействовал, но не смел покинуть свой пост. Да, это был его пост, хотя ни Лористан, ни Лазарь ему его не поручали. Рэт должен был что-то предпринять.

В середине ночи Лористан открыл дверь гостиной. Он знал, что должен подняться наверх и хотя бы лечь в постель, если даже не сможет уснуть. Он открыл дверь и вздрогнул от неожиданности: Рэт сидел на полу рядом с дверью, прислонившись спиной к стене. В руке у него был листок бумаги. Лицо его исказилось от страшного напряжения.

— Зачем ты здесь? — спросил Лористан.

— Я здесь уже три часа сижу, сэр. Я знал, что вы когда-нибудь выйдете, и подумал, что, может, вы позволите мне поговорить с вами? Вы... вы позволите?

— Входи, — ответил Лористан, — я выслушаю все, что ты желаешь сказать. Что ты нарисовал на бумаге? — спросил он, когда Рэт поднялся натренированным движением. Весь листок был исчерчен и смахивал на один из его очередных планов.