Исчезнувший принц

И Марко стал быстро рисовать портрет красивой женщины, у которой был тонкий нос с горбинкой и черные, почти сросшиеся брови. По мере того как черты лица проступали все явственнее, принц подходил к Марко все ближе и под конец уже наблюдал за его работой через плечо мальчика. Она продолжалась недолго, и, когда портрет был закончен, принц повернулся и, бросив долгий, странный взгляд на Лористана, дважды кивнул.

— Замечательный набросок, — сказал он, — при всей его поспешности и неотделанности, усомниться в том, что это она, невозможно.

Лористан наклонил голову.

Затем он назвал другую улицу в другой местности, и Марко снова взял карандаш. На этот раз он нарисовал портрет крестьянина с простым, грубоватым лицом. Принц снова кивнул. Лористан назвал еще имя, и еще, и еще, и Марко успешно делал свою работу.

— Ты узнаешь эти лица, где бы ты их ни встретил? — спросил принц. — Если ты пройдешь мимо этих людей по Бонд-стрит или увидишь на Мэрилебон-роуд, ты их узнаешь сразу же?

— Так же, как вас, сэр, — ответил Марко.

Затем последовали вопросы.

Лористан задавал их, как не раз это делал прежде. Он спрашивал, как высок и как сложен оригинал, какой у него цвет волос, глаз, лица. Марко ответил на все. Он знал все, кроме имен тех людей, о которых шла речь, и было совершенно очевидно, что знать их ему совсем не обязательно и что отец никогда их ему не говорил.

После того как опрос закончился, принц указал на Рэта, стоявшего у стены, опираясь на костыли. Взгляд у него был острый, в нем сквозило яростное нетерпение, как у гончей.

— А он? — спросил принц. — Что может делать он?

— Позвольте мне попытаться, — ответил Рэт. — Марко все знает.

Марко взглянул на отца.

— Да, — сказал Лористан и повернулся к принцу, опять тихо повторив: — Он один из наших.

И Марко продемонстрировал новую форму игры. Он показывал Рэту один набросок за другим, и тот моментально называл город или местность, имеющие к портрету отношение, в подробностях описывал цвет глаз и волос, рост, фигуру и все физические приметы, которые перечислил Марко. К этому он добавил описания городов, полицейских участков, дворцов и жителей тех мест. Лицо у Рэта конвульсивно дергалось, глаза горели, голос дрожал, но точность его ответов и цепкость памяти были поразительны.

— Я не умею рисовать, — сказал он наконец, — но я умею запоминать. Я не хотел никого беспокоить разговорами об этой способности, поэтому о ней знал только Марко.

Он уже обращался к Лористану, и голос его звучал просительно.