Исчезнувший принц

Когда Марко протянул ему руку, он склонил свою седую голову и почтительно поцеловал ее.

--Благодарение Богу! - повторил он снова.

--Мой отец... - начал Марко,- моего отца нет дома?

Марко знал, что будь Лористан дома, он не стал бы дожидаться его в задней комнате.

--Сэр,- сказал Лазарь,- не войдете ли вы со мной в его комнату? И вы также, сэр,- обратился он к Рэту.

До этого старый солдат никогда не называл Рэта «сэр».

Он отворил дверь знакомой комнаты, и мальчики вошли. Комната была пуста.

Марко не сказал ни слова, Рэт тоже молчал. Оба стояли неподвижно на вытертом ковре и смотрели на старого солдата. У обоих шевельнулось одновременно одно и то же чувство... чувство, будто земля провалилась под их ногами. Лазарь это заметил и заговорил быстро дрожащим голосом. Он был почти так же сильно взволнован, как они.

- Он оставил меня прислуживать вам... для исполнения ваших приказаний... - начал он.

--Оставил тебя? - спросил Марко.

--Он оставил... нас всех троих с приказанием... ждать,- сказал Лазарь.- Господин уехал.

Рэт почувствовал, как что-то горячее увлажнило его глаза. Он быстро смахнул влагу, чтобы лучше видеть лицо Марко. Из-за отъезда отца его сверкающая живая радость померкла. Он сильно побледнел, а брови сурово сдвинулись. В течение нескольких секунд он молчал, а когда заговорил, Рэт сразу почувствовал, что голос Марко тверд только потому, что он заставляет себя не волноваться.

--Если он уехал,- сказал Марко,- на то была важная причина.

--Это произошло, потому что и сам он получил приказ.Он считал, что вы все поймете,- ответил Лазарь.- Его вызвали так поспешно, что у него хватило времени только написать пару слов. Он оставил их для вас на своем пюпитре.

Марко подошел к пюпитру и распечатал конверт, лежащий на нем. На листке бумаги, с большой поспешностью, было написано несколько слов.

— «Моя жизнь на благо Самавии».

— Его позвали в Самавию, — сказал Марко, и кровь быстрее побежала у него по жилам. — Он уехал в Самавию!

Лазарь вытер глаза рукой и хрипло ответил:

— В лагере Марановича произошли большие беспорядки — остатки армии охвачены волнением. Господин, обет молчания все еще в силе, но кто знает, кто знает? Только Богу все известно.

Не успев окончить фразу, Лазарь повернул голову, словно прислушивался к звукам с улицы. В таких случаях воинство Рэта бросалось к арке и на улицу, за газетой. Послышались крики уличных газетчиков, которые всегда кричат, когда появляются экстренные новости.