Исчезнувший принц

— Если бы я был самавийцем, — начал Рэт и осекся. Лазарь кусал губы, уставившись неподвижным взглядом на ковер. Не только Рэт, но и Марко тоже заметил в нем перемену, но он держал себя в железной узде, какие бы мрачные мысли его ни терзали. Создавалось впечатление, что его мучит беспокойство, однако он не желает, чтобы это замечали другие, и поэтому беспокойство выражалось только в том, что на его лицо легли новые резкие морщины и он сжимал челюсти особенно решительно. Мальчики поняли причину его тревоги, хотя и не хотели ее назвать вслух. Существовала лишь одна причина для беспокойства, и все знали, в чем она. Ло-р и стан отправился в Самавию — в истерзанную, израненную, залшую кровью страну, где царили хаос, смута и опасность. Он отправился только потому, что положение там стало угрожающим и он решил встретиться лицом к лицу с этой смертельной угрозой. Лазарю было приказано остаться и позаботиться о мальчиках, но он не мог им сказать, что опасается, как бы великий человек не погиб.

Единственным утешением для старого служаки в отсутствие хозяина был усиленный церемониал и подчеркнуто почтительное служение молодому господину. Он все время держался неподалеку, сразу же выполнял все приказания Марко, так как это было в обычае при Лористане. Церемониал обслуживания распространялся даже на Рэта, который, по-видимому, занял новое положение в сознании Лазаря. Рэт тоже стал человеком, которому надо служить и разговаривать с которым следует уважительно и достойно.

Подав ужин, Лазарь выдвинул стул Лористана во главу стола и с величественным видом встал за ним.

— Господин, — обратился он к Марко. — Хозяин выразил желание, чтобы вы сидели на его месте за столом — пока вы снова не воссоединитесь.

Марко молча повиновался.

В два часа ночи, когда уличный шум затих, а свет фонаря упал на два бледных лица, Рэт сидел на диване в своей прежней манере — обхватив руками колени. Марко лежал, положив голову на жесткую подушку. Они не спали, но разговаривали мало. Каждый втайне догадывался о том, о чем молчит другой.

— Мы должны помнить лишь одно, — сказал Марко, — мы не должны бояться.

— Да, — ответил почти яростно Рэт, — бояться мы не ДОЛЖНЫ.