Исчезнувший убийца

Я пожал плечами, показал ему полуобглоданную куриную ногу: ем, мол.

— Ага… — он пару раз кивнул. — Постой-ка здесь! — повернулся и пошел к выходу из буфета.

Очутившись без справки, я засомневался, что в самом деле существую. Я огляделся, совершенно не понимая, что мне дальше делать, и вдруг встретился взглядом с буфетчицей. Она держала у рта стакан с кофе и не мигая смотрела на меня. Потом она поставила стакан, подняла крышку буфетной стойки и поманила меня рукой. Я оглянулся: милиционер стоял у выхода из зала, спиной ко мне. Тогда я быстро прошел за прилавок, последовал за буфетчицей и оказался в заставленном ящиками коридоре.

— Все время прямо, — сказала буфетчица, не оборачиваясь, посторонилась, давая мне пройти.

Я прошел прямо, толкнул тяжелую, обитую железом дверь и оказался на улице. Еле-еле светало. Я подошел к дожидавшимся своей очереди такси и сел в самую последнюю машину, на заднее сиденье. Таксист некоторое время разглядывал меня в зеркальце, потом спросил:

— Платить-то есть чем?

— Обижаешь, командир… — я протянул из кармана пятерку. Вместе с ней вытащились девушкины ключи.

— Пригнись, — сказал таксист, не включая счетчика выехал из очереди, провез меня мимо будки диспетчера.

— Куда? — спросил он, когда мы отъехали, включая счетчик. Я посмотрел на девушкины ключи, подбросил их на ладони.

— Прямо…

Таксист плавно набрал скорость, после чего словно пригорюнился: подпер щеку левой рукой, привалился к дверце и поехал так, как по заказу, попадая на зеленый свет, не сбавляя и не прибавляя газ.

— Ты на станции работаешь? — спросил таксист.

— На какой станции?

— Да ладно тебе! Будто я ваших всех не знаю…

Я пожал плечами.

— В институте учусь, техническом…

— Ага! — таксист обиделся. — Рассказывай…

— Я студент! Серьезно! Не веришь?

Он повернул ко мне бледное, с запавшими глазами, лицо, и довольно долго смотрел на меня, словно ехали мы не в оживленном потоке машин, а по рельсам или по глубокой колее.

— Верю, — он отвернулся, — как не верить! Инженером будешь, инженером!.. — он и вовсе отпустил руль, поднял кверху желтый палец:

— По тебе сразу видно — инженер…

XVIII

Такси подъехало с шиком, не к самому дому: я попросил остановиться на улице, не заезжать в глубь квартала. Трудности начались сразу, как только я хлопнул дверцей, и такси укатило: я потерялся, упустил состояние легкости, появившееся было в такси, и не вошел в подъезд тут же, а прошел мимо него, свернул за дом, по скользкой тропинке, мимо занесенной свежевыпавшим снегом детской площадки, двинулся к видневшемуся вдали магазину, уверяя себя, что, если я хоть немного выпью, то уймется предательская дрожь, уверенность и легкость вернутся, что я перестану облизывать губы и отколупывать корочку на нижней губе. В такси я был уверен, что идея проникнуть в девушкину квартиру, посмотреть, чем и как живет мой бывший директор, вполне нормальная идея. Я не считал себя преступником, не собирался красть: если бы я что-нибудь взял, то кражей это бы ни в коем случае не стало — тогда это была бы робкая попытка дележа, дележа, в общем-то, на мой взгляд, справедливого, и мой бывший директор наверняка бы понял меня, понял бы, что это дележ, внешне, быть может, не согласился, но понял бы — ведь мы, связанные одной гнилой веревочкой, он и я, как ни крути, оба были пайщиками, и хруст витал и надо мной и над ним. А кроме дележа тут было еще одно: возможность, учитывая, что деться мне некуда, хоть еще побыть хотя бы с директором и его делами, а через них — с Джоном и компанией, несмотря на все их жестокие прихваты. Правда, была она, девушка. Она никуда не вписывалась, непонятно было — что с ней делать, и я прогнал мысли о ней старым, надежным способом: грязно, длинно выругался, густо сплюнул в свежий сугроб.

Купить пива мне не удалось. Винный отдел был еще закрыт, — грузчики, похожие на пиратов, с таким весельем и радостью катали по низким коридорам пропахшие селедкой бочки, будто в них были пиастры со взятого на абордаж галеона.

— Чего? — громко, но сквозь зубы спросило меня глыбообразное существо в сапогах-чулках, белом халате и браслетах, руководившее общей суетой.

Я ничего не ответил.

— Да закрыто у меня, закрыто еще! — оно вроде бы извинялось.

Я цыкнул сквозь зубы. Оно всмотрелось в меня, на мгновение скрылось за дверью и появилось вновь, с бутылкой пива в унизанной кольцами руке.

— На вот, пивка возьми, больше нет, честное слово!..

— Вот и спасибо! — сказал я, отдавая последний рубль, но существо уже повернулось ко мне спиной с видимыми сквозь халат наплывами над тугими резинками.

Я зашел в автомат возле подъезда, набрал номер. Как следует насладившись долгими гудками, я зашел в подъезд, поднялся на лифте. На этаже было тихо. Только из-за нужной мне двери был приделан крючок: об него я и открыл бутылку, отхлебнул, отпер дверь и вошел в квартиру.