Ищейки

Он быстро сменил тактику. Ему не хотелось, чтобы она была в курсе его махинаций с ее банком.

— Я хотел сказать: вам слишком дорого обходится то нервное напряжение, в котором вы теперь находитесь.

Его уловка была слишком откровенной. Дверь снова захлопнулась.

— В любом случае, не вижу, какое отношение мои личные дела могут иметь к полиции, — надменно произнесла мисс Чилмарк.

Значит, придется вытаскивать из нее эту историю. Он пожалел, что рядом с ним не Джули, а Халлиуэлл, сидевший, как архангел у врат чистилища.

— Кайт, мне могут позвонить на гостиничный номер. Если ты не против…

Халлиуэлл быстро кивнул и вышел.

Даймонд слегка улыбнулся, стараясь внушить ей ощущение безопасности.

— Взгляните на это с моей точки зрения, мисс Чилмарк. Ночью погиб Руперт. Вы пропали. Меня это встревожило. Возможно, между этими событиями нет никакой связи, но я хотел бы услышать ваши объяснения. Мне кажется, кто-то пытается вас использовать. Возможно, даже угрожает. Я прав?

Мисс Чилмарк сделала конвульсивное движение и издала громкий всхлип, похожий на икоту. Вынув из рукава платочек, она промокнула глаза, но тут же разрыдалась снова.

Даймонд терпеливо ждал.

Наконец мисс Чилмарк подняла глаза и взглянула на него сквозь пелену слез.

— Если я вам расскажу, вы обещаете, что не станете его преследовать?

Не зная, о чем она собиралась рассказать, Даймонд вряд ли мог ей что-то обещать. Тем не менее он пробормотал:

— Если это не касается преступлений, которые я расследую, я не стану вмешиваться.

Фраза, достойная Макиавелли, но мисс Чилмарк была слишком подавлена, чтобы заметить такие тонкости.

Дрожащим голосом, готовым вот-вот сорваться на плач, она принялась рассказывать свою историю.

— Все началось, когда мои родители погибли в автокатастрофе, это случилось во Франции, в 1961-м. Они столкнулись с грузовиком неподалеку от Руана. Страшная трагедия. Обоим было едва за пятьдесят. Мне исполнилось двадцать шесть, я была их единственная дочь, очень наивная. Всю жизнь меня растили, как в теплице. Можете себе представить мое отчаяние, мой шок, весь груз проблем, которые на меня свалились! Я была абсолютно растеряна, просто не знала, что мне делать.

— Любой на вашем месте… — поддакнул Даймонд.

Она продолжала:

— Сразу начались сложности с расследованием аварии и необходимостью перевезти тела домой. Я знала, что папа и мама хотели, чтобы их похоронили дома. Как это часто бывает в трудные минуты, мне на помощь пришел один человек, адвокат, который раньше работал с папой. Я вам говорила, что папа был старшим партнером в «Чилмарк, Портленд и Смэйлз»? Этот молодой человек — не стану называть его имя — все взял на себя. Формально душеприказчицей была я, но он сделал абсолютно все. Съездил во Францию и привез их домой. Организовал похороны, оформил передачу собственности, заплатил налоги. Рекомендовал, куда вложить мое наследство, весьма солидное. Без него я бы не справилась. Раньше я его практически не знала. Не помню, чтобы папа вообще о нем упоминал, но он редко говорил о своей работе. Все это время его поведение в отношении меня — наивной и беспомощной — было безупречно. Он вел себя как настоящий джентльмен. — Она потянулась к бокалу с виски. — Вы не против? Мне надо промочить горло. Я охрипла.

— Конечно.

Даймонд подозревал, что дело было не в охрипшем горле, а в джентльмене, о котором она упомянула.

Мисс Чилмарк продолжала тихим и доверительным тоном:

— Дальше случилась одна вещь, которая показалась мне очень таинственной, хотя и довольно приятной. Я получила валентинку — единственную настоящую валентинку за всю мою жизнь. Разумеется, в школе мне писали всякие глупости, но это послание было красивым и изящным, как викторианская открытка, с шелковой лентой и шнуровкой по краям. Внутри я нашла милый стишок, но никакой подписи не было. Аноним. Разумеется, меня это заинтриговало. Я всю ночь лежала без сна, думая, кто это может быть, и в глубине души надеясь, что это тот самый молодой человек, который спас меня от стольких проблем. Прошло еще шесть недель, и он позвонил мне с хорошей новостью: завещание было официально утверждено. Теперь я могла наконец тратить свои деньги, подписывать счета и все такое. Не могу сказать, что у меня были какие-то особенные планы, но это стало чем-то вроде рубежа. Мне хотелось думать, что трагичное прошлое осталось позади. Отныне я смотрела в будущее и собиралась строить собственную жизнь.

— Вы где-нибудь работали? — спросил Даймонд.