Ищейки(СИ)

- К сожалению, знаю, - мрачно кивнул Йон, покатал карандаш между пальцев. - Это называется кошачий коготь, севрасский изогнутый нож с коротким внутренним лезвием. Его зажимают в кулаке, продев указательный палец в кольцо на рукоятке, и режут так, как я тебе показал. Единственное, это существенно сокращает нам круг подозреваемых, просто так на улице когтем махать не научишься...

Перед мысленным взором Йона нарисовался образ убийцы - замотанный в черное тряпье, с выбритыми и татуированными висками севрасский кот, нарезающий на ленточки сначала восторженного доктора, а потом и его самого. Хотя...

- Надеюсь, что речь шла просто о драке или мести, а не о заказном убийстве. Если ты точно уверен, что его сначала били. Потому что севрасские наемные убийцы не бьют. Иначе, мелкий, ты мне не только все вознаграждение отдашь, но и книжки свои подаришь.

- Мне двадцать один год и я не мелкий, - сердито буркнул Эрхе. - И я знаю, кто такие севрассэ, я просто не знал, как работают когтями...

Ишь ты! Севрассэ! Сопливое дитя подчеркивает, что Йон Рейке, варвар эдакий, коверкает язык его великой белобрысой цивилизации, которая уже один Пес знает сколько веков лежит в пыльных руинах.

- И где ты их видел?

- В тюрьме. Я после выпуска работал несколько месяцев при допросной.

На некоторое время в подвале воцарилось молчание, в течение которого Рейке с возрастающим удивлением рассматривал нежное девичье личико малолетнего дока. С большими сюрпризами, однако, человек.

- Так, - подвел итоги Йон. - Понятно. Вернемся к нашему барану. Вернуть тело сам ты не можешь по понятным причинам. А почему ты не хочешь подкинуть его в морг или Анатомический театр?

- Я думал, - признался Эрех. - Но своими силами это невозможно. Театр и морги при госпиталях охраняются от кладбищенских воров, протащить его незамеченным не получится. И еще, самое главное, вы представляете, что сделает магистрат, если даже заподозрит, что его сын был вскрыт в Анатомическом театре?

Рейке представлял. В его представлениях театр горел, причем вполне реальным, а не синим пламенем, а перед ним на ветру раскачивались тела всех, кто даже мимо проходил. Тул Ойзо был единственным и любимым сыном магистрата, так просто его смерть тот не спустит.

- Я решил, что единственная возможность избежать последствий, эээ... моих действий, будет найти убийцу. Потому что тогда никто не спросит, что конкретно случилось с сыном магистрата, так ведь? Если убийца найден...

Йон понимал. Он задумчиво разглядывал светящиеся в свете лампы оттопыренные ушки новоявленного клиента и видел куда больше, чем тот хотел показать. Например, форменную тужурку, слишком свободную на тощем тельце, с надшитыми рукавами. Гербовые пуговицы срезаны, заменены на простые, из скорлупы водяного ореха. Светлые, по-астийски чистого оттенка, густые волосы когда-то были полностью сбриты и теперь отрастали, чтобы, скорее всего, вскоре быть сбритыми вновь. Сплошная экономия, одна десятая ляня в цирюльне раз в полгода, и не надо мучиться с бритвой. Тем более, что у астов на лице ничего не растет, и покупать бритву парню сплошное разорение. А, судя по весу, что у подзаборного кота, питается он плохо, в лучшие дни заедает воду картошкой, а в обычные просто водой обходится и ест то, что приносят из дома сердобольные санитарки. Благо внешность у него такая, будящая родительские инстинкты. Так и тянет подкормить и оттаскать за уши, паршивца.

А все, что зарабатывает, он тратит на свою мечту.

Рейке знал, какова судьба таких храмовых посвященных. Лет в пять на очередной службе обнаруживается, что он, что называется, поцелован богами, потом приезжает телега из конкретного Убежища от, и мальчик навсегда покидает семью, переселяясь под холодные каменные своды. Там он лет десять моет полы и зубрит священные тексты, пока наставники розгами загоняют в него знания о ценности отпущенной благодати. Годков через десять ребенка выпускают обратно, в большой и абсолютно чуждый мир, в котором он должен служить своей богине, а как это выйдет уже не людям решать. И хорошо, что вот этот ребенок умудрился как-то зацепиться в жизни, а не закончить ее на очередном поле боя, когда в госпитальную палатку попадает криво летящий снаряд.

Да, Рейке знал, каково быть таким мальчиком. Тридцать лет назад он сам им был.

- Значит, так, - задумчиво сказал он, поднимаясь со своего насеста. - Завтра ты что делаешь, док?

- Ничего... выходной у меня.

- Это замечательно. Тогда встречаемся у Восточных ворот в Час Белой Собаки. Понял? А с утра я еще кое-куда забегу по делам. И, кстати, давай-ка ты, плати мне аванс. А то знаю я вас, служителей клистира. Деньги-то хоть есть?

Деньги были, видать зарплату недавно получил. Отобрав у клиента двадцать пять лян мелочью из тридцати, Йон сунул их в карман и направился к выходу из лаборатории, представлявшему собой вход в подпол прямиком из той хибары, в которой жил непутевый целитель.

- А что же я есть буду? - растерянно донеслось вслед.