Ищем человека: Социологические очерки. 2000–2005

Другая ось символизации социальных явлений – временная. Подобно тому как индивидуальная человеческая память размечает собственную жизнь знаменательными событиями, социальная память – как официальная, так и неофициальная, массовая – выделяет в истории моменты чрезвычайной важности или приписывает им такое значение. Чаще всего это «первоначальные» события («начало» истории страны, народа, государства, политического строя) и связанные с ними судьбоносные победы или поражения, героические подвиги и т. д. Реальность или фантастичность событий и персонажей исторической мифологии не имеет значения.

В российской исторической мифологии роль первоначальных символов играли легенды о призвании варягов, об Иване Сусанине, в советской – о «штурме» Зимнего дворца и пр. Зарубежные аналоги таких первоначальных событий – от легенды о Ромуле и Реме до символизированных событий 4 июля в США, 14-го – во Франции и т. д.

В современной же России начало исторических координат отсутствует. Не признавая старых, царских, советских, «первоначальных» символов, страна не получила никаких новых (маловероятно, что таковым станут считать инаугурацию очередного президента). Примечательно, что в августе 2001 года из всех государств бывшего Союза только в России никак официально не отмечалось десятилетие событий 1991 года. Бесславный провал переворота ГКЧП, означавший конец партийно-советской системы, не стал ни государственным, ни народным праздником. По данным опроса (июль 2001 года), 45 % россиян видят в этом событии просто эпизод борьбы за власть в высшем руководстве страны, еще 25 % – трагическое событие, и только 10 % – победу демократической революции… Между тем отсутствие признанного «начала» – тоже важный символ, означающий неопределенность, неустойчивость, неясность перспектив нынешнего режима.

Еще одна ось символического самоопределения общества – пространственная, имеющая особенное значение для российского существования и самосознания во все времена. Отечественная мифология «бескрайних» просторов и «неисчерпаемых» природных богатств постоянно выступала естественным символом величия страны и закреплена в бесчисленных текстах – от официозных до иронических («страна у нас большая, порядку только нет», «от моря до моря, от края до края…», «широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек» и т. п., до последнего произведения С. Михалкова включительно). Символика богатств, не требующих усилий для своего создания, очевидно внесла свою лепту в оправдание экстенсивной экономики, живущей за счет естественных ресурсов и неспособной освоить обширные территории на Востоке и Севере. Но пространственный фактор в отечественной истории и мифологии имеет, как известно, и другое измерение – геополитическое или межцивилизационное. Превращение этого исторического обстоятельства в символ «предназначения» России – превращение, которым занимаются многие отечественные и зарубежные теоретики (и которое в общественном мнении и политических дебатах выражается в представлении об «особом пути» страны), означает всего лишь стремление оправдать собственную отсталость и пассивность.

Символизация и ее уровни

Сравним три формулы обиходного словоупотребления: (i) некоторое явление (событие, произведение, действие) «стало символом», (2) какое-то явление осталось «только символом», (3) что-то «перестало быть символом». В первом случае имеется в виду повышение значения частного, локального явления до уровня общезначимого, важного. Такую трансформацию можно считать символизацией. Во втором случае явление, обозначенное символом, утрачивает свое «реальное» (внесимволическое) содержание, происходит как бы опустошение символа. Но если символ утрачивает «предметное» значение, он не обязательно лишается всякого смысла и может стать архивным объектом, предметом исторической памяти, эстетического восприятия, культуры и пр. (как, например, изображения богов и героев давних времен). В третьем случае явление, предмет лишаются символического значения, сохранив утилитарное. Так, символами индустриального развития когда-то считались трактор, автомобиль, самолет, символом престижа – собственный автомобиль и т. п. Сейчас это скорее символы того времени, когда подобные предметы считались символами.

Подобные «дефинитивные» проблемы нередко, особенно в эпохи незавершенных переходов, приобретают весьма актуальное, даже эмоционально насыщенное значение. Пример – напряженная полемика последних лет о символах и памятниках советского периода (причем преимущественно о восстановлении таковых на прежних местах).