Ищи меня в отражениях (СИ)

- Да про это даже не вспомнили потом. Ее родоки извинялись, извинялись... ремонт в раздевалке сделали за свой счет. Кое-как замяли. Если бы отец Вики узнал...

Начался урок, и больше я о Наде не спрашивал.

Весь день я порывался осуществить свой план, но осмелился подойти к ней, только когда закончился последний урок.

- Нам надо поговорить.

- Думаешь, стоит?

- Да, - я протянул ей альбом. Надя молча спрятала его в сумку.

- Не понимаю, зачем ты мне его дала. Рисунки, кажется, хорошие, но меня это не интересует, - сказал я небрежно и громко, чтобы слышал класс.

- Я в этом не разбираюсь, - продолжал я. - Не знаю, что ты там себе нафантазировала... В общем, это была неплохая попытка обратить на себя внимание. Но, знаешь, ты мне не очень нравишься... - теперь уже все, кто был в классе, с интересом наблюдали устроенное мной бесплатное представление.

Надя выглядела так, словно ее ударили. Пятна заалели на ее шее и щеках. Мне стало ужасно, невыносимо стыдно! Нельзя так обижать ее, но это был единственный способ отпугнуть упрямую девчонку навсегда. И тогда я нанес последний, самый гнусный удар:

- Эй, ну, ты не расстраивайся. Я не виноват, что ты в меня...

- Что!? - слезы брызнули из ее глаз. - Ты дурак! - Она рванула прочь. Я спокойно посмотрел ей вслед и оглядел присутствующих. Все таращились на меня. Хмыкнув, я закинул на плечо сумку и покинул класс.

Я готов был умереть, провалиться в ад и гореть там вечно.

После этого позорного разговора я промаялся весь вечер. Чувство стыда жгло и разъедало изнутри. Мутило, как после удара под дых. Я без толку блуждал по холодному заснеженному парку, тому самому, где две недели назад увидел Надю в хлопьях падающего снега. Она показалась мне тогда такой нежной, ранимой... С тех пор снег шел каждый день, и весь парк превратился в огромный сугроб. Лишь расчищенные дорожки чернели местами.

Я все размышлял и прокручивал в голове события, связанные с Надей. Почему она все еще учится в этой школе? Неужели нельзя перевестись? Ее отторгают, словно чужеродный орган. А она каждый день возвращается в класс, как на битву. И я со своими объявлением... Гадство!

Ведь, она наверняка надеялась на меня. Во всяком случае, вряд ли ожидала, что я тут же приму условия игры класса. А я повел себя, как полная скотина! И это после того, как она неделю не отходила от моей постели. Ведь именно ее сострадание и непонятно откуда взявшиеся дружеские чувства насытили меня и вернули в сознание. Но в конце концов, разве не о ней я забочусь?

Я очутился на краю дорожки, потоптался немного, оставляя вмятины на снегу. Потом нагнулся, зачерпнул колючего снега и смял его в твердую ледышку. Бросок, в который я вложил все раздражение и злость, заставил снежок улететь куда-то в темноту парковых деревьев, за пределы светового круга, созданного последним фонарем.

В самом деле, ну почему я должен волноваться за нее? Пусть волнуются ее родители. У нее они есть, в отличие от некоторых. А если ей нужен друг, то я меньше всего подхожу для этой роли. Волки с овцами не дружат. Она решила, что все знает обо мне! Удивить хотела, дурёха. Что она может знать, если я и сам-то не до конца знаю? Наверное, думает, что я супермен какой-нибудь, и что весело мне от всего этого.

А знает она, что мне больно каждый раз, когда со мной творится эта чертовщина?

Что я, случается, не могу себя контролировать?

Что меня мучает голод, нестерпимый, изнуряющий...

Что я могу высосать жизненные силы из человека? Опустошить его?! Убить!

Я злобно пнул урну, и та со стоном перевернулась.

Она думает, что несчастна, что одинока. А я бы с радостью поменялся с ней местами, просто чтобы стать нормальным. Чтоб как все стать!

Мне-то где искать ответы на вопросы? Мне кто-нибудь объяснял, что со мной происходит? Почему я такой? У неё, по крайней мере, есть кого спрашивать. Есть родители, учителя. Да она может просто пойти в библиотеку, взять учебник физиологии и разобраться, что у нее внутри, и как это работает. А мне никто не расскажет, как работает мой организм. Про таких, как я, ни в одной серьезной книге не написано.

В прошлом году всем детдомовским делали флюорографию. Врач сказал, что у меня отличные здоровые легкие. То есть ему мои легкие показались вполне нормальными, такими же, как у всех людей. И сердце у меня есть. Во всяком случае, я слышу, как оно бьется. А еще я чувствую, какой оно формы, какого цвета, размера, плотности... И вот это точно не нормально! Ведь не может обычный человек чувствовать цвет своих глаз или форму носа... Он чувствует, что у него есть глаза и нос, но формы и цвета он не чувствует. Я это выяснял. А я, чрет возьми, ощущаю каждый волос на теле! Покажите мне хоть одну книгу, где об этом пишут!