Иштар Восходящая

Порой кажется, что мы даже и близко не поняли Фрейда, а Дарвина и подавно. Если кто-то цитирует высказывание Фрейда, мол, пирамиды (которые не только гробницы, но и религиозные храмы) представляют собой идеализацию или сублимацию стремления к женской груди, кто-нибудь другой обязательно хихикнет и заметит, что это просто демонстрирует, что религиозный импульс — всего лишь преломление сексуальности. Но что значит это «всего лишь»? Не подразумевается ли, что религия могла бы конструироваться на основе какой-то более тонкой энергии, чем та, что заставляет детей и мужчин тянуться к груди? Могла бы? А есть ли такая высшая энергия? Мы говорим, «Бог есть любовь», думая, что преступаем пределы материального и животного мира этим громким заявлением. Но есть ли кто-то, кто сперва не научился любви, сжимая грудь в руках или во рту?

Мы можем смеяться над многогрудой Дианой Эфесской, как над грубой идеей божества, а ведь римляне, вероятно, были не столь простыми ребятами, как мы. Христианские теологи могут кричать отсюда и до берега последнего матроса, что их картины с изображениями божества в виде старого человека, восседающего на облаке, не должны пониматься буквально (ну а Диана что, понималась Овидием буквально?), но они продолжают называть это божество «Он», то есть приписывают ему биологический пол, и значит (поскольку в английском языке мы не говорим о растении и водоросли как о «ней» или о «нём»), природу позвоночного животного. Можем ли мы представить это газообразное позвоночное (фраза Томаса Генри Гексли, по сей день актуальная) в поистине нечеловеческом и неживотном виде? Попробуйте, и понаблюдайте, не заполнят ли пробел рептильные или рыбьи образы, когда вы отбросите образ млекопитающего. «Бог это символ Бога», сказал утончённо модернистский теолог Пауль Тиллих. Определённо кажется, что Бог Отец, как и Диана Мать, это просто символ чего-то другого — чего-то, что мы не можем назвать, но с чем сталкиваемся в семейных отношениях и сексуальных взаимодействиях, из которых вырастают эти отношения. (Все боги обзавелись семьями, даже будто бы монотеистичный иудео-христианский Бог. Иудейские каббалисты дали ему жену, Шекину; а христиане, что более в духе Фрейда, дали ему в спутницы девственницу, которая одновременно его мать и жена.) Это «Божественное нечто», спираль ДНК или управляющий или Дао, создали Софи Лорен из наших предков, которые совсем недавно выглядели как Уиллендорфская Венера, а ещё раньше выглядели и передвигались как шимпанзе Чита. Ну а то, что из нас может получиться в дальнейшем, потрясало воображение Ницше и вдохновило Кубрика на съёмки «2001».

Биология — вещь гораздо мистичнее, чем теология, о братья мои. Только прикиньте: из простой животной титьки, едва ли больше, чем просто соска, нашим другом (или подругой) управляющим созданы эти округлые, чашеобразные, восхитительно эстетичные человеческие груди, каждая из которых состоит из 15–25 отдельных долей, каждая из которых представляет собой практически целую биологическую систему. Каждая доля состоит из кластеров или долек, построенных столь замысловато и работающих столь гладко, как самые современные аппараты, защищённые и сделанные столь приятно мягкими на ощупь благодаря большим количествам изоляции в виде жировой ткани. От каждой доли распространяются по сети, напоминающей мощный биокомпьютер, проводники млечного сока, встречающиеся в соске. И, безо всякого столпотворения или закупорки, в этих чашах упакованы ещё две сети — кровеносная и лимфатическая, снабжающие питательными веществами и регулирующие температуру. И что самое лучшее, вся эта система снабжена высококачественной петлёй обратной связи — «горячей линией», как мило называет её английский биолог Алекс Комфорт — уходящей вниз к гениталиям. Эта горячая линия активизируется, когда человек сосёт или гладит груди, создавая в области клитора ощущения, благодаря коим жизнь кажется нашей героине стоящей того, чтобы жить, и возможно, даже приводит к запуску процесса вагинального увлажнения, готовящего к совокуплению.