Искалеченные. Книга вторая

Она приподняла голову, и Рэймонд увидел ее заволоченные пеленой наслаждения глаза. Знала бы она, черт возьми, сколько власти над ним было сосредоточено в одном таком ее взгляде.

От одного ее взгляда, Рэймонду хотелось разорвать ее в клочья, вдалбливаться грубо, оставлять на коже следы, зверея от собственного желания. Но на поверхность выбивалось новое неизведанное чувство. Нежность. Нежность заставляла уйти от грани безумия, где Рэймонду всегда было ее мало.

Он потянулся к прикроватному столику и, не глядя, достал презерватив из ящика и порвал фольгу. В это время Лин обхватила его эрекцию и провела по его головке большим пальцем. Рэймонд застонал, и Лин подняла на него взгляд, заметив, как он пристально наблюдал за ней, пребывая на пике бешеного возбуждения.

Толкнув его на матрас, Лин скользнула с кровати и встала перед ним на колени. Рэймонд глубоко вздохнул, когда она склонилась над ним и начала покрывать легкими скользящими поцелуями его сильный торс. Ее губы опускались все дальше и дальше, пока не обхватили его головку.

Рэймонд сдавленно простонал, и Лин провела по всей его длине языком, а затем полностью обхватила его ртом. Она начала двигаться по его длине мягкими и податливыми губами, и Рэймонд закрыл глаза. Он не мог подобрать слова, как ему было хорошо. Громкие метафоры не подходили. Подходили ругательства.

Это было не восхитительно. Это было охренительно.

Раскрыв глаза, Рэймонд обхватил Лин за затылок и пропустил пальцы в ее волосы, чтобы задать ей правильный ритм. Черт возьми, догадывалась ли она, что каждый раз, когда перечила, ему хотелось заткнуть ее непокорный рот таким образом?

Рэймонд неотрывно смотрел, как Лин жадно вбирала его член в себя и доводила губами и языком до края нечеловеческого удовольствия.

– Если ты не прекратишь, я сейчас кончу, – не разрывая зрительного контакта, Рэймонд приподнял Лин и уложил ее на спину.

Он навис над ней, отчаянно прижимаясь к ее губам. Его язык жадно отыскал ее, переплетаясь с той степенью страсти, будто для Рэймонда больше ничего не существовало в мире. Только он и она. Он сильнее нуждался в Лин, чем в кислороде.

Секунды промедления для него казались губительными. Он боялся, что еще немного, и сидящее внутри бушующее желание разрушит его окончательно. Быстро натянув презерватив, Рэймонд взял ее за бедра и уверенно проник одним толчком.

Лин застонала, ее тело выгнулось навстречу, но сейчас ему было недостаточно. Не так близко, не так проникновенно. Выругнувшись, он покинул ее лоно и сорвал ненавистную защиту.

На этот раз он бережно заполнил ее собой, испытывая бесконечный кайф. Он начал медленно и плавно двигаться, чувствуя все ее сокращения. Лин была такой тесной, такой тугой, что в его глазах темнело.

– Рэй, – еле слышно прошептала Лин, когда он остановился, чтобы сдержаться.

– Я люблю тебя, – Рэймонд притянул ее к себе, впиваясь в губы.

Его толчки стали более настойчивыми, движения более резкими. Рэймонд обхватил руками бедра и подтолкнул ее к себе, стремясь быть, как можно ближе. Хотелось проникнуть глубже, забраться прямиком в душу, оставить след навсегда. Как будто напором можно выразить то, что давно таилось внутри.

Лин уже не чувствовала себя. С каждым его толчком она растворялась все больше и больше, сливаясь с ним в единое целое. Голова кружилась от учащенного дыхания, горло рвало от криков, тело сгорало дотла. Мощная волна наслаждения накрыла ее и отключила разум вместе с мыслью об осторожности.

– Я люблю тебя, – сорвалось с ее губ.

Рэймонд почувствовал, как она сильно сжалась вокруг него, унося вместе с собой на волну эйфории. Сильные разряды пробили по его телу, и позабыв про безопасность, он вошел до основания и заполнил ее полностью.

***

Утренний луч солнца не унимался, настойчиво пробиваясь в спальню слабыми полосками через плотно задернутые шторы. Он осветил два переплетенных тела, лежащих в постели.

– Лин, просыпайся, – зашептал на ухо Рэймонд, но Лин не открыла глаза. – Сегодня важный день.

Она наслаждалась моментом. Теплое дыхание, теплые ладони, даже теплый голос – не хотелось вырываться из всего этого, ради какой-то там даты, когда она стала старше на год.

Рука Рэймонда замерла на ее щеке. Простой жест, но содержащий в себе столько трепета, столько нежности, что Лин распахнула глаза, и на ее губах расцвела улыбка.

– Загляни под подушку, – проговорил Рэймонд, и Лин разочарованно вздохнула, когда его прикосновения прекратились.

Она стала потягиваться, и от неудобной после сна позы в суставе руки что-то щелкнуло.

– Тебе двадцать три исполнилось, а гремишь костьми на все пятьдесят, – усмехнулся Рэймонд. – Может, мне найти кого-нибудь помоложе?

Лин недовольно фыркнула и отвернулась к нему спиной.

– Ты используешь запрещенный прием, – Рэймонд тут же прижался вплотную к девушке. – Отворачиваешься, зная, как меня заводит твой зад.

Его пальцы прошлись по округлым поверхностям, и Лин прошибло насквозь.