Искания

Завладела
     киноварь
молодыми
     ртами,
поцелуя
   хинного
горечь
   на гортани.

Черны очи –
    пропасти,
беленькая
    челка… –
Ты куда
    торопишься,
шустрая
    девчонка?

Видно,
    что еще тебе
бедовать
    нетрудно,
что бежишь,
     как оттепель
ручейком
     по Трубной.

Всё тебе,
    душа моя,
ровная
   дорожка,
кликни
   у Горшанова
пива
   да горошка.

Станет тесно
      в номере,
свяжет руки
      круто,
выглянет
    из кофточки
молодая
    грудка.

Я скажу-те,
     кралечка,
отлетает
    лето,
глянет осень
     краешком
желтого
   билета.

Не замолишь
      господа
никакою
    платой –
песня спета:
    госпиталь,
женская
    палата.

Завернешься,
      милая,
под землей
      в калачик.
Над сырой
     могилою
дети
   не заплачут.

Туфельки
    лядащие,
беленькая
    челка…
Шустрая,
    пропащая,
милая
   девчонка!

Девичий именник

Ты искал
   имен девичьих,
календарный
   чтил обычай,

но, опутан
   тьмой привычек,
не нашел
   своей добычи,

И сегодня
   в рифмы бросишь
небывалой
   горстью прозвищ!

Легкой выправкой
   оленей
мчатся гласные
   к Елене.

В темном лике –
   Анастасья –
лепота
   иконостасья.

Тронь, и вздрогнет
   имя – Анна –
камертон, струна,
   мембрана.

И потянет с клички
   Фекла –
кухня, лук,
   тоска и свекла.

Встань под взмахом
   чародея –
добродетель –
   Доротея!

Жди хозяйского
   совета,
о модистка
   Лизавета!

Мармеладно –
   шоколадна
Ориадна
   Николавна…

Отмахнись
   от них рукою,
зазвени
   струной другою.

Не тебе –
   звучали эти
имена
   тысячелетий.

Тишина!
   Silence! и Ruhig!
Собери,
   пронумеруй их, –

календарь
   истрепан серый, –
собери их
   в буквы серий,

чтобы люди
   умирали,
как аэро,
   с нумерами!

Я хотела
   вам признаться,
что люблю вас,
   R-13!

Отвечаю,
   умилен:
– Я люблю вас,
   У-1 000 000!

Бой Спасских

Колокола. Коллоквиум
   колоколов.
Зарево их далекое
   оволокло.

Гром. И далекая молния.
   Сводит земля
красные и крамольные
   грани Кремля.

Спасские распружинило –
   каменный звон:
Мозер ли он? Лонжин ли он?
   Или «Омега» он?

Дальним гудкам у шлагбаумов
   в унисон –
он
 до района
     Баумана
         донесен.

«Бил я у Иоанна, –
   ан, –
звону иной регламент
   дан.

Бил я на казнях Лобного
   под барабан,
медь грудная не лопнула, –
   ан, –

буду тебе звенеть я
   ночью, в грозу.
Новоград
   и Венеция
кнесов и амбразур!»

Била молчат хвалебные,
   медь полегла.
Как колыбели, колеблемы
   колокола.

Башня в облако ввинчена –
   и она
пробует вызвонить «Интерна –
   ционал».

Дальним гудкам у шлагбаумов
   в унисон –
он
 до района
      Баумана
          донесен.

ТБЦ