Искатель

Пришвартовавшись к станции, мы вошли на нее через палубу с нулевой силой тяжести, поскольку несли три контейнера с артефактами. Когда мы появились в главном вестибюле, нас уже ждал высокий молодой человек.

– Чарли Эверсон, – представился он. – Как прошло путешествие, господин Бенедикт?

– Все в порядке.

Алекс бросил взгляд в мою сторону – не знаю ли я, кто это? Но я никогда его не видела. Он был черноволос и держался довольно строго, но чем-то походил на тех, кто постоянно пытается впечатлить других своим общественным положением.

– Меня прислала Винди, – сообщил он. – Ей не терпится узнать, как все прошло.

– Скажите ей, что операция завершилась успешно и мы встретимся с ней завтра утром, – ответил Алекс.

– Хорошо, – похоже, ответ понравился ему. – Она с нетерпением ждет подробностей.

Я ожидала расспросов насчет того, удалось ли нам обнаружить предмет наших поисков. Но он лишь сунул руки в карманы и сказал, что Винди собирается устроить ужин в нашу честь.

– Кстати, – добавил он, – мы оплатили вам перелет на челноке. – Взгляд его больших карих глаз был устремлен на контейнеры. – За счет разведки.

– Что ж, весьма мило с вашей стороны, – сказал Алекс. – Спасибо.

– Пожалуйста. Что в контейнерах? Артефакты?

– Да, – ответил Алекс.

– Чудесно. – Молодой человек снова улыбнулся, потом посмотрел на меня и отвел взгляд. Ему явно не хватает смелости, решила я. Видимо, редко выпадает шанс как следует поразвлечься. – Поздравляю, господин Бенедикт.

– Спасибо.

– Я сообщу обо всем Винди и скажу ей, чтобы она ждала вас завтра. – Мы пожали друг другу руки. – Рад был познакомиться с вами обоими. – Он пошел было прочь, но внезапно остановился и обернулся. – Бронь оформлена на ваше имя, господин Бенедикт. Челнок отправляется в шесть.

Алекс снова поблагодарил Эверсона, и тот ушел, сказав, что его ждут другие дела.

Мы немного задержались, чтобы оформить доставку контейнеров. Кое-что из самых хрупких артефактов я сложила в коробку, которую собиралась взять с собой на челнок. Сперва нам сказали, что места для груза больше нет и контейнеры отправят следующим рейсом. Алекс показал им немного денег, и место нашлось.

У нас оставался еще почти час, когда мы вышли из офиса. Вид у Алекса был нерешительный.

– Что такое? – спросила я.

– Есть хочу.

Вокруг было полно закусочных. Но Алекс настоял, чтобы пойти в ресторан «У Карла»: свечи, тихая музыка, шипящий деллакондский цыпленок.

– У нас нет времени, – напомнила я. Час на Окраине несколько длиннее земного, но мы все равно не успели бы на челнок. «У Карла» следовало отдыхать, наслаждаться обстановкой и с удовольствием поглощать еду.

Алекс нахмурился:

– В девять будет еще один рейс. – Он посмотрел на меня большими глазами, словно хотел сказать: «Ну же, Чейз, мы несколько недель провели взаперти. Давай немного расслабимся». – Смотри на вещи проще. Не упускай возможности.

На самом деле он спрашивал о том, что я предпочитаю – приличную еду или бортовое питание на челноке. В итоге мы подошли к стойке регистрации и поменяли бронь, а затем отправились на палубу Б, где заглянули в сувенирные магазины. Я купила рубашку племяннику, а Алекс – шоколадку в дорогу, после чего мы отправились в ресторан.

Результаты путешествия были неоднозначными, но все же мы имели полное право отпраздновать наше возвращение. Нам указали на столик. Я положила коробку и сувениры на стул рядом с собой, попросив Алекса напомнить мне, чтобы я их не забыла. С дальнего конца зала, где стояло пианино, доносилась страстная музыка. Залпом опрокинув бокалы, мы уставились друг другу в глаза, словно пара влюбленных. Мы говорили о том, что у нас все получилось, что все будут толпиться у наших дверей и спрашивать, как нам это удалось. Мы заказали белых скобок – вероятно, из Внутреннего моря. Я наслаждалась каждым кусочком. Забавно, но я отчетливо помню все подробности того ужина, будто он состоялся вчера: как выглядел салат, что за подливку подали, какой формы были бокалы. Я до сих пор вижу люстру и зал ресторана, наполовину заполненный людьми. Я вижу Алекса, достигшего вершины своей карьеры, радостного и подавленного одновременно. Беда, которая давным-давно пришла к тем людям, взволновала его до глубины души. Если бы я вела себя так же, он велел бы мне взять себя в руки, ведь каждый рано или поздно умрет, и вообще все это – древняя история.

Что ж, так оно и было.

Помню его шутку насчет того, что неплохо бы создать зал славы торговцев антиквариатом: они заслужили признание, в котором им всегда отказывали. Не забыл он и поблагодарить меня за мои усилия. Думаю, к тому времени он уже выпил лишнего.

Пианист был живой, не виртуальный – высокий и серьезный, с щетинистыми усами и серыми глазами, не вполне подходившими к романтичной музыке. До сих пор помню, что именно он играл, помню красную гвоздику в петлице этого человека и его скорбный вид. Я подумала тогда, что всему виной, возможно, печальный репертуар – «Погибну без тебя», «Ночь без луны», «Хандра».