Искатель, 1961 №3

Но когда Икрам подает на стол подогретый суп — для пришедших это и обед и ужин, — никто из них не может осилить своей порции. Нет аппетита. Альфред Королев прилег на постель. Почему-то разболелась голова. То ли от напряженной работы, то ли оттого, что с утра ничего не ели. Забрался на койку и Володя Смеянов. Икрам убрал со стола и тоже поглядывает на кровать. Он плохо себя чувствует. Чем бы ни заправляли примус, бензином ли, керосином ли, горючее на высоте не сгорает полностью. Маленькая кухонька всегда полна угара.

Осторожно прикрыв за собой дверь, вышел на наблюдение дежурный. За обеденным столом остался один Виталий.

С рабочего столика скатился и мягко ударился о кошму карандаш. Столик уже настолько накренился, что предметы сползают: падают вещи с полок, а пол в домике все прогибается. Недавно колено трубы из-за перекоса отошло от печки, и мы ночью сильно угорели…

Если пол не исправить сейчас, он в один прекрасный день рухнет. Правда, все очень устали, но другого времени нет.

Каждый хорошо знает, что и завтрашний и послезавтрашний день заполнены до предела. В начале будущей недели есть один день, свободный от снегосъемок и створов. Но в этот день запланированы работы на метеоплощадке — ведь снег уже подступил к приемным частям установленных там приборов. В ближайшее же время надо переставить их на новый уровень.

Никакая сила не заставит зимовщика лежать в постели, если он видит, что кто-то из его товарищей работает.

Мягко спрыгнул с койки Икрам, тяжело грохнул ногами Володя Смеянов. Принялись все вместе отдирать кошму от пола и отвинчивать винты панелей. Отсоединили и вынули две плиты.

— Ого, тут настоящая яма! — Смеянов спустился под пол. — Можно свободно гулять под домом.

Когда устанавливали домик, остов, собранный из дюралевых балок, укладывали прямо на фирн, предварительно утрамбованный и выровненный. Думали, что толстый слой пенопласта, заключенный в панелях пола, и двадцатимиллиметровая кошма прочно удержат внутреннее тепло домика. Поэтому никаких других мер по изоляции не предпринимали. Однако оказалось, что ни кошма, ни пенопласт не в состоянии полностью сохранить тепло внутри помещения. Фирн под полом стал таять, хотя на леднике держались морозы в 20–25 градусов. Под домом образовалась квадратная чаша, глубиной до метра. Домик только углами и стенками держался на краях ямы. На дне чаши виднелись лужицы не успевшей профильтроваться в глубь фирна воды. Володя обследовал подпол и потребовал несколько прочных ящиков. Ломом и черенками лопат приподнимали зимовщики по очереди балки, на которых держался пол, и подставляли пустые ящики. Они будут служить опорой. Хорошо, что их много на станции. Хорошо, что с первого дня неукоснительно исполнялось правило: на растопку печки ни одного ящика!

Ремонт закончили глубокой ночью. Пол опять стал ровным. Выпрямились покосившиеся столы и печь.

Некурящий Икрам потянулся за папироской. После дружной, слаженной работы расходиться не хотелось. Кучерявый поставил на плитку чайник.

Усталости как будто не ощущали. Но каждому было ясно, что долго так продолжаться не может. На станции определенно не хватало рабочих рук. Разговор вращался главным образом вокруг одной простой истины. Увеличение объема работ требовало увеличения числа зимовщиков.

— Сократить существующие снегомерные площадки или створы мы не можем, — говорил Виталий. — Наоборот, нам надо расширить наблюдения до ледника Академии наук. Но как это сделать впятером? Вот если бы еще одного человека на зимовку…

— А что, если запросить Ташкент? — предложил Смеянов.

— Нет, это невозможно, — возразил Виталий. — Ведь перевалы закрыты. Даже хорошо организованной, хорошо оснащенной альпинистской экспедиции трудно пробиться зимой к нам, в центр Памира. Нет, надо искать другой выход.

Все понимали, что пять человек не смогут выполнить намеченную программу работ. К концу зимы увеличится высота снежного покрова. Это затруднит снегосъемки. Уже сейчас люди, как правило, питаются только два раза в сутки — не хватает времени, отрывают время от сна, совершенно не имеют выходных дней.

Утомленный, невыспавшийся человек быстро слабеет, притупляется его бдительность. Долго ли в таком состоянии свалиться в трещину, из которой не выберешься даже с помощью товарищей!

Может быть, запросить разрешение на перевод со Средней зимовки Таджи Аллабергенова? Хотя бы временно до прихода летних отрядов. Ноздрюхин поделился своей мыслью с товарищами.

На следующий день в Ташкент полетела радиограмма.