Искатель, 1961 №3

Владимир Кучерявый торопится выйти раньше остальных. За спиной в рюкзаке у него теодолит, на плече тренога. Площадка, где устанавливается прибор, находится на добрую сотню метров выше над уровнем ледника. Чтобы не задерживать работы, надо до прихода группы успеть взобраться по склону на площадку и установить прибор. С высоты площадки ледник просматривается на всю ширину. Владимир установил треногу, с помощью буссоли направил теодолит на репер — специальный знак, установленный для изучения движения ледника. В трубу хорошо видны деревянные вехи, обозначающие точки поперечного скоростного створа. В прошлом месяце их ряд ровной дорожкой проходил от берега до берега. Сейчас рейки сдвинулись, дорожка изогнулась. Вместо ровного как стрела створа образовалась гигантская выпуклая дуга. Недаром нашу станцию называют «Заоблачная дрейфующая» — мы дрейфуем вместе с ледником со скоростью до метра в сутки!

Интересно, вехи, воткнутые в снег у самого берега, почти не сместились: скорость течения у берегов невелика. Но чем дальше к середине ледника, тем больше они «прошагали» от первоначального положения. За месяц ледник продвинулся примерно метров на пятнадцать.

Владимиру приходилось работать на ледниках Кавказа. Перед ледником Федченко кавказские ледники карлики. Месячная скорость их движения, за небольшим исключением, не более трех-четырех метров, то есть раза в четыре-пять меньше, чем у ледника Федченко.

Владимир приник к теодолиту. Из впадины вынырнули три маленькие точки. Группа подошла к реперу.

Резкий порыв ветра рванул Кучерявого за полу кожуха. С теодолита слетела буссоль. «Разбилась!» — ахнул Кучерявый и бросился к буссоли: К счастью, она упала на снег и осталась цела. Но тренога, установленная на скальной площадке, не могла сохранить полную неподвижность. Теодолит дрогнул. Так и есть — сбилась наводка!

Кучерявый, повернувшись спиной к ветру, начинает вновь подводить инструмент. В объективе трубы опять появляются три фигуры. Все одинаково черные, все вверх ногами Одна фигурка отделилась и пошла вдоль дуги вех с рейкой для промера высоты снежного покрова. Владимира она не интересует. Вот заметно вырисовывается второй человек, со связкой запасных вех. Не то! Кучерявому нужна фигура с широкой черной рейкой. Именно человек с рейкой должен давать сигналы и корректировать установку створа. Вот он! Третья фигурка воткнула рядом с собой черную рейку; она четко вырисовывается на снежном фоне.

Черная рейка торчит чуть в стороне от нити. Кучерявый флажком показывает наблюдателю, в каком направлении надо передвинуть рейку. Рейка передвинулась. Теперь она находится прямо на черте. Кучерявый дает отмашку: «Очень хорошо! Давай дальше!»

Люди на леднике замерили рулеткой расстояние между рейкой и старой сместившейся вехой. Записали отсчет, вместо черной рейки воткнули вешку, снятую со старого створа, и двинулись к следующей вехе. Владимир оторвался от теодолита и закрыл лицо руками. Минутку можно отдохнуть от ветра. Ресницы смерзлись и стягивают веки. Теплом рук и дыханием он отогревает лицо, снова поворачивается к ветру. Пора взглянуть в трубу. Лыжник с черной рейкой как раз в это время подошел по створу к месту второй вехи и воткнул рейку. Кучерявый флажком просигналил ему поправку. Люди идут поперек ледника, приближаясь к теодолиту. Они в движении, им тепло. Кучерявому холодно стоять на месте. В перерывах между наблюдениями он отплясывает на большом камне чечетку. От ветра чуть вздрогнула тренога. Кучерявый этого не заметил. Он видит только, что сверху наползает туман.

Восьмая, девятая, десятая вехи… Пора проверить, ровно ли устанавливается створ. Кучерявый повел трубой вверх к реперу. Что такое? Две последние вехи стоят в стороне от створа. Недоглядел. Он вскакивает на камень и отчаянно крутит флажком: Люди на леднике остановились. Одна фигурка, та, что с биноклем, поворачивает назад исправлять створ. А ветер несет по леднику клочья тумана. Они все ближе. Все ниже спускаются облака, погода портится. Пройдена половина створа — до середины ледника. Теперь легче разглядеть людей и рейку даже в тумане.

Да, но если опять сбился теодолит, теперь в тумане не увидишь, не исправишь наводку… Кучерявый нервничает: в такую погоду на створе работать нельзя. Но как сообщить людям на леднике, что он их плохо видит и не может ручаться за точность установки створа?

И вдруг он замечает, что все три фигурки собрались вместе и как ветряные мельницы неистово машут руками. Посиневший от холода Владимир догадывается: «Работу продолжать не можем. Слезай. Съемка показаний по створу переносится на завтра».

Закоченевшие зимовщики торопливо перебирают лыжными палками. Быстрая ходьба согревает. Чертова погода! Как она усложняет работу!..

Дома их ждет приятный сюрприз. Дежурный протягивает принятую из Ташкента долгожданную радиограмму.

«Переход Аллабергенова на верхнюю зимовку разрешаем».

Удивительно ясная, тихая погода, которую никто не ожидал в феврале, позволила зимовщикам без особых хлопот спуститься в обсерваторию и привести с собой Таджи Аллабергенова.