Искатель. 1970. Выпуск №5

Наступило время решающего, по мнению Кацмана, свидетельства, которое должно было полностью убедить присяжных. Он вызвал в суд экспертов по баллистике. Капитан Проктор возглавлял экспертов обвинения. Седоволосый, подтянутый опытный полицейский чиновник, Проктор отлично знал; что от него требуется. Ему прекрасно было известно о твердой договоренности между министерством юстиции и Кацманом, по которой министерство обязалось оказать прокурору всю необходимую помощь для осуждения Ванцетти и Сакко. Со своей стороны, Кацман должен был предоставить министерству в случае оправдания обоих материал, достаточный для их депортации из США. Поэтому, выступая в суде, Проктор не собирался распространяться насчет своей теории о том, что преступление в Саут-Брейнтри — это хорошо подготовленная и точно выполненная работа профессионалов. Он выступал как эксперт по баллистике и сообщил, что смертельная для Берарделли пуля (с тремя штрихами на донце) была выстрелена из автоматического пистолета тридцать второго калибра с левой резьбой. Среди американского оружия таким пистолетом может быть лишь кольт. Пять остальных пуль были выстрелены из оружия с правой резьбой. Когда Проктора спросили, уверен ли он в этом, он ответил:

— Я могу быть в этом уверен полностью.

А на вопрос, была ли пуля с тремя штрихами выстрелена из пистолета Сакко, капитан Проктор ответил давно обдуманной фразой, которую подготовил после тщательных сравнений смертельной пули с пулями, которые он сам выстреливал из кольта обвиняемого:

— Мое мнение таково, что она сообразна с выстреленной из этого пистолета. (Через полгода капитан Проктор под присягой покажет, что сообщил Кацману после экспертизы о том, что пуля, убившая Берарделли, не была выстрелена из пистолета Сакко, а только сообразна (сходна) с ней.)

Второй эксперт обвинения — Ван Амбург — сформулировал свое мнение так:

— Я склонен думать, что пуля номер три была выстрелена из этого автоматического кольта.[6]

Варне, эксперт со стороны защиты, инженер, тридцать лет проработавший в крупнейшей американской компании, производящей боеприпасы, заявил, что пуля номер три могла быть выстрелена не только из американского кольта, но и из иностранного пистолета, например «баярда». Остальные пять пуль могли быть от «стейера» и «вальтера», а не только от «сэйвиджа», как утверждали эксперты обвинения. На вопрос, выстрелена ли смертельная для Берарделли пуля из пистолета Сакко, Варне ответил:

— Нет, по моему мнению. Она совсем не похожа.

— Пуля номер три не была выстрелена из пистолета Сакко. Я не вижу тех отметок на ней, которые соответствовали бы таковым на пулях, выстреленных из этого пистолета во время эскперимента, — заявил второй эксперт защиты, начальник испытательной лаборатории компании «Кольт» Фитцджеральд.

Так закончили свои показания эксперты.

22 июня наступила очередь защиты представлять своих свидетелей, свои контраргументы. И вот тут Кацман полностью оправдал свою славу судебного крючкотвора. Он засыпал свидетелей обвинения градом вопросов, один запутаннее другого. Интерпретировал ответы свидетелей так, что даже присутствовавшие в зале, видавшие виды репортеры судебной хроники изумленно вскрикивали. И как только дело касалось дат, времени или последовательности событий, следовала его знаменитая «мельница». А стоило Муру возразить против формы вопроса или его характера, как судья Тейер, который, казалось, пребывал в старческой полудреме, презрительно скрипел:

— Протест отклоняется… Протест отклоняется.

Неожиданное подтверждение алиби Ванцетти защита получила от двадцатитрехлетнего торговца тканями Джозефа Розена. Розен рассказал, как 15 апреля он встретил Ванцетти в Плимуте, на Черри-стрит и предложил ему отрез недорогого голубого сержа. Он просил за него немного, так как отрез был в нескольких местах побит молью. Вместе они зашли к Альфонсине Брини, с которой Ванцетти решил посоветоваться. Та хорошо разбиралась в тканях, потому что когда-то работала на трикотажной фабрике.

Она посоветовала Ванцетти купить отрез, и тот заплатил Розену двенадцать долларов двадцать пять центов, а потом добавил еще полдоллара, так как торговец заявил, что теряет на такой сделке. Вышли от Брини около двенадцати часов — вскоре раздалась сирена «Кордэджа» и на улицу хлынули люди, торопясь на ленч.

Все утро Кацман посвятил перекрестному допросу Розена. Он спрашивал его о сделках, совершенных 15 мая 1920 года, 15 июня 1920 года, 15 апреля 1921 года и так далее… Он мог продолжать до бесконечности, потому что все протесты Мура судья Тейер величественно отвергал. Но Розен стоял на своем: он запомнил дату встречи с Ванцетти потому, что в то утро его жена уплатила его избирательный налог, и, когда через день он вернулся домой, она дала ему квитанцию. Эту квитанцию Розен предъявил суду.