ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №1

Оставшийся за Мартынова пачальник комсомольского штаба стройки Антон Старостин, осунувшийся н почерневший, не обращая внимания на давно уже обмороженное лицо, носился от насосной к котельной и делал все возможное, чтобы вытащить поселок из навалившейся на него беды. Все больше и больше было обмороженных, редели костры на линии трубопровода. Некоторые, не выдержав непосильной нагрузки и страшного мороза, бросали работу и, едва волоча ноги, уходили в темноту, к общежитиям, где можно было снять задубевшую робу, сорвать с лица шерстяную маску и поспать у самодельного «козла». И если еще днем, завидев Антона, рабочие, в большинстве также же, как и он комсомольцы, улыбались ему, говорили что-то ободряющее, то теперь его встречали и провожали угрюмые взгляды, и ему казалось, что каждый_ хотел спросить: «Как могли вы допустить такое? Колыма — не* Крым, все надо было предусмотреть».

Старостин один из первых пришел сюда, в эту глухую тайгу, зажатую сопками; четыре года назад его, практиканта-гидрогеолога, включили в состав комплексной экспедиции, которая должна была найти наиболее приемлемую площадку для строительства обогатительного комбината. Было предложено три варианта, но решили остановиться здесь, в Красногорье. Правда, тогда еще не было этого названия, да и прпшло оно случайно: в летние закатные вечера, когда особенно хорошо смотрятся врезающиеся в поднебесье островерхие заснеженные сопки, подернутые красноватой дымкой, кто-то из геологов сказал: «Ребята, а горы-то красные!» Так п пошло — Красногорье. А затем была дипломная работа, после защиты которой Антону предложили завидное место в одном из научно-

31

исследовательских институтов, но он отказался, напросившнсь сюда, на Колыму. Видно, прикипел сердцем к этой тайге, диким отрогам хребта, к этим лиственницам я карликовым береа-кам.

От реки, разрывая фарами темноту, пронеслась водовозка Сеньки Ежикова, пока что единственная надежда поселка. У костра, вокруг которого нахохлившейся кучкой грелись парни из бригады Лободова, Антон остановился, встал с подветренной стороны, вытянув руки к огню.

— Как дела, ребята?

Кто-то сказал глухо:

Дела... как сажа бела. В одном месте греем — в другом

схватывает.

Во-во! А попробовали резать трубу и выбрасывать на

сквозь промороженное, так мастер нам такой хай устроил, что

и вспомнить страшно: труб, мол, не хватит. Ты бы погово

рил с ним, Антон. А то ведь мартышкин труд получается.

Старостин молча слушал монтажников, а думал о своем. Не давал покоя пропавший Жарков, на которого были все надежды. Если в ближайшие час-два не вернется, то придется отправлять бульдозер, хотя и неизвестно, сколько от протащится по снежнему целяку. Но иного не оставалось...

...я и спрашиваю, быть-то теперь как? — донесся до Ста

ростина чей-то голос.

Продолжайте резать трубу и стыковать новый водовод

кусками, — сказал Антон. — Промороженное — выбрасы

вать!

А если не хватит?

Хватит. Жарков должен подвезти.

Во! Совсем другой коленкор, — заулыбались монтаж

ники. — А то морозь тут сопли понапрасну.

А где бригадир? — спросил Антон.

Отдохнуть мы его послали. Он ведь с первого часа ва

трубопроводе. Пусть поспит малость.

От монтажников Старостин медленно побрел к горловине реки. Там было самое страшное место: зажатая высокими сопками река превращалась в добротно сработанную аэродинамическую трубу, которая разгоняла поток холодного воздуха до 18—20 метров в секунду. И если на берегу было —60°, то там...

По всему трубопроводу яростно шипели сварочные аппараты. Развороченным, неспокойным муравейником копошились над перемерзшей магистралью люди. В шерстяных масках, натянутых на самые глаза, а то и просто замотанные полотенцами, чтобы не обмораживались лица, они были похожи на фантастических роботов. Наскоро резали трубы, стыковали новый водовод, мотали утеплитель, рубили новый короб. А мороз все давил п давил, словно поклялся во что бы то ни стало сломить этих «нахалов» с комсомольскими билетами, ко-торые пришли сюда, чтобы отогреть вечную мерзлоту. Не выдерживал металл, хрупкими, словно стекло, становились железные детали машин, вставала техника. От страшного холода едва тянули сварочные аппараты. Но люди продолжали работать. Экстренное совещание комсомольского штаба стройки

82

постановило: с линии трубопровода уходят только обмороженные, а также отработавшие без подмены двенадцать часов. Всех сбежавших объявлять дезертирами.

Антон постоял немного, потом направился к «пушке», около которой возился кто-то замотанный по самые глаза полотенцем. И, только подойдя вплотную, он узнал Петьку Романен-ко, совсем еще молоденького парнишку, который сразу же после десятилетки по собственной инициативе приехал на стройку и теперь ходил в учениках у монтажников.

Увидев Старостина, Петька виновато развел руками и приглушенно сказал из-под полотенца:

Вот, никак, Антон. Не тянет, зараза, и все тут. А ребята

никто не умеют.

Звонарев где? — спросил Старостин, предчувствуя недоб

рое.

Да, он, сволочь, еще засветло работу бросил, а вместе с

собой и всю свою гвардию увел, — сказал кто-то за спиной.