Искатель. 1989. Выпуск №4

— Южный Ветер изрек, что в Воротах Богов желает жену себе выбрать! Такой он назначил нам выкуп!

В Воротах Богов чудный храм существует от века. Садами висячими весь окаймлен он, террасы уступами храм подпирают. На террасах девы лучших семейств достославного града служат богине Иштар. Любой чужеземец, города гость, может за плату похоть свою утолить. Странен обычай, но свято блюдут его девы. Замуж, пожалуй, не выйти дочери знатного рода, коли единожды в жизни она не возляжет за деньги. Не станем судить сей обряд: мудрец не напрасно обычай царю меж людей уподобил!

В храме самом служат жрицы званьем повыше. Их называют женами бога. Да, уверяют, Эллиль в храм тот ночью нисходит. Так говорят… Что же бывает на деле, ведомо только богам.

Этих божественных дев, искушенных в утехах любовных, этих священных блудниц, с поцелуями звезд на груди, и привезли, по приказу царя и жреца наставленью, спешно, стремительно прямо в пустыню, к горам, где обитал Южный Ветер. За лошадьми верховыми, что родовитых красавиц везли, шел караван. Одежды, и сласти, и драгоценности, золото, утварь, шелка дорогие, перья, заморские вина, масла, благовонья — все, что приданым зовется, он быстро доставил. Также служанок, рабынь, музыкантов, рабов и певиц… В дом кто жену принимает, тот принимает заботы, смертный то будь — иль сам господин Южный Ветер!

Стали красавицы в ряд перед храмом того, кто супругом отныне им будет. Банат-Инин, Геменлила, Белилита, Асат-Дигла… Венки, короны, повязки, заколки, подвески, ожерелья, браслеты тихо и нежно звенят, словно бы ветер летает между цветов с лепестками из меди узорной. О, как прельстительны девы-блудницы! Красотою славны и полны сладострастья, отраду сулят их движенья и взоры. Мертвого с ложа покоя в объятья заманят! Как устоять распаленному Южному Ветру! Примет прелестниц в объятья этот неистовый муж быстрокрылый!

И вдруг… вновь стеною, лавиной, волною пошел на людей ураган. Словно бы он недоволен невестами, коих ему предложили. Как оскорбителен этот ответ, как обиден! Чудится, демоны, малые или большие, как острые стрелы, во мраке летят. Будто веревки, которыми боги к небесам прикрепили планету, вот-вот порвутся, так сильно их раскачал Южный Ветер, колышки вырвать грозя, Млечный Путь заметая.

Бедные девы рыдают так громко, что заглушают свист ветра. Словно кудель он власы раздирает, глумясь, срывает одежды, будто ищет изъяны в нагих…

Эсагилкиниуббиб тут упал на колени, руки, отчаясь, в пустыню простер:

— О господин Южный Ветер! Драконом могучим назвать бы тебя я решился. Словно моря, твои беспредельны покои. Ты прочитать можешь символы звезд. Каждый твой вихрь — совершенство, оно заставляет умолкнуть жалких людишек из глины и пота. Тщетно терзаемся мы в размышленьях: какой жены тебе нужно, если отвергнул ты этих?! Или ты девственниц любишь? Дай только знать!.. Или старух? Или пери из сказок персидских ты хочешь? Или, быть может, младую ослицу?! Или Уртасарана любимую дочь? Отрока нежного? Иль из Египта велишь фараоншу доставить? Воли твоей не понять, клубок не распутать желаний твоих прихотливых. Новый дай знак: кто на ложе тебе благоугоден?

И тишина воцарилась. Курился песок в тонком белом луче, что снова послал Южный Ветер. Ужаса луч… Но — внимание! Куда направляется он?

О, посмотрите! Луч миновал равнодушно блудниц именитых… Словно с насмешкой, ощупал приданое их… Пошарил среди рабынь и служанок притихших… И внезапно — Великое Небо! Великие Недра! — внезапно расширился и засветил во всю мочь, словно неведомый кто-то радостный возглас издал. Луч озарил, словно в брильянты оправил, невзрачную, беловолосую девку — рабыню служанки, что для священной блудницы Банат-Инин чистила таз золотой, где прелестнице ножки ее обмывали от пыли.

Рабыня служанки… Рабыня — избранница Южного Ветра!

Воины, девы, рабы, царь и жрец ее вмиг окружили, взоров не сводят с нее изумленных, пряча усмешки при этом.

Ну и невеста! Ну и красавица! Если б нарочно искали похуже, трудно похуже такой было б сыскать на земле!

Слишком уж костью крепка — к тяжелой работе привычна. Слишком худа — вволю не кормят рабов. Ростом под стать воину, мужу. Взгляд светлых глаз, как у совы, неподвижен и злобен. Косы — веревки из пакли. Загаром сожженные руки, а лицо — бледнее луны темной ночью.

Ростом малы, и круглы, и волнующи пышностью стана, огненны взором, упруги бровями, черноволосы, смуглы дочери града. Но нет, их не выбрал себе Южный Ветер!..

Словно бы молнией каждую деву пронзило — молнией зависти злобной. «Как! Не меня бог на ложе свое поманил, а рабыню?!» Пусть ее участь страшна, но завидна. Зависть тотчас же порочить и поносить вынуждает сей жребий:

— Наверно, лик Южного Ветра уродством подобен виду змеи, что в кольцо между лоз виноградных свернулась. Пожалуй, жены муж достоин!

Эсагилкиниуббиб взглядом пресек эти речи и сладкоголосо промолвил:

— Имя свое мне открой, о светлейшая дева, что подобна величьем и статью богам, а ликом — звезде, украшающей солнца восходы!

— Нирбия, — буркнула глухо рабыня, взгляд недоверчивый в темные очи жреца устремив.