Искатель, 1991 № 6

После поминок поехали по домам, но Сергеев вышел. вместе с Поповым.

— Дело есть, Валера, — возбужденным шепотком, сказал он. — Давай зайдем к тебе на полчасика…

Валентины дома не было, они устроились на кухне. Пить гигант отказался, Попов заварил крепкий чай и, переступая через ноги зажатого между шкафом и холодильником Сергеева, который явно не вписывался в размеры малогабаритки, собрал на стол.

— Я ведь Лунина с детства знаю, жил-то у него на участке и скажу: настоящий мужик! Справедливый, смелый… Я, может, из-за него в милицию пошел, по примеру, что ли…

Сергеев медленно произносил слова, уставясь неподвижным взглядом в какую-то точку перед собой.

— Но ведь должна же быть справедливость! — вдруг быстро и горячечно заговорил он. — Если Лесухина миловать, а Лунина расстреливать — значит, все наоборот, навыворот! Они там, — он указал вверх, — по-своему решают, нас в расчет и не берут, но мы-то тоже можем по-своему решить? По справедливости?

Сергеев ждал ответа. Он был пьян, и Попов не понимал, что он хочет услышать.

— Как это «по-своему»?

— Да очень просто! Они же не могут работу сделать, только бумажки пишут да печати ставят! А работу-то мы делаем!

— И что же?

— То самое. — Сергеев понизил голос. — Лично я Лунина исполнять не буду! А ты будешь?

— Буду, не буду! — озлился Попов. — Кто меня спрашивает! Что ты хочешь сказать? Давай напрямую, без выкрутасов! Ты что, можешь приговор изменить?

— Изменить не могу, и черт с ним! Я могу не исполнить, это важнее. И ты можешь мне помочь…

— Думаешь, других исполнителей не найдут? Да отправят его в Северную зону обслуживания, и тамошний «Финал» сделает все в лучшем виде! Так или нет?

— Давай его спасем, — сказал Сергеев совсем тихо. — Спасем человека, который не заслужил смертного приговора… Два суда, Республика, Союз — никто не захотел ему помочь. Давай мы поможем.

— Ты что, Господь Бог? Сейчас я постелю — и спать…

— Нет, — Сергеев упрямо мотнул головой. — Мы должны быть людьми. Они, наверху, могут что угодно творить, издалека не видно, особо когда чужими руками… Но нам-то эти руки — свои! Мы-то должны справедливость творить, порядочность сохранять… Нельзя его так, как скотину… За что? Действовал как положено, жестко только чересчур… Ну, уволили бы… В Штатах, наверное, премию бы получил за решительность, потому там блатные полицейских боятся, а у нас скоро будут ноги вытирать! Надо спасать человека!

— Что ты заладил: спасать, спасать… Как спасать? Саботировать приговор? Ну, просидит лишний месяц, потом Кленов начнет во все концы телеграммы слать. И что дальше?

— Да нет, от Кленова мы его заберем, — Сергеев, обжигаясь, хватил из треснутой чашки глоток крепкого чая. — От Кленова надо забрать…

— Ну, а дальше? Забрали, везем. Дорога-то известная. Или остановимся и отпустим на все четыре стороны? Если Викентьев нас всех не перестреляет. Ну допустим, ты и его уговорил, и Сивцева. — Попов даже с усилием не мог представить, как это может выглядеть. — А в «уголке» Ромов ожидает, прокурор, врач и этот, как его… Что ты им объяснишь? Отпустили смертника и готовы вместо него идти в камеру? Можешь быть уверен — там и окажешься. А его через пару-тройку дней возьмут и исполнят!

— Мы его не просто так выпустим, — Сергеев наклонился вперед и посмотрел Валере в глаза. Взгляд у него был совершенно трезвый. — Мы имитируем исполнение. Слышал аксакала? Он тоже не хочет его исполнять. Доктора уговорим, ему вообще все это не по душе, он поймет, согласится. Л больше нам никто и не нужен! Акт составлен, приговор исполнен. Кто его будет искать? Заберем паспорт из дела, одну букву исправит на всякий случай — «Лукин» или «Луний», уедет куда-нибудь… И все дела!

Попов отставил свою чашку.

— Ты пьяный или трезвый? Или самый умный и могущественный? Президент в помиловании отказал, а майор Сергеев с капитаном Поповым взяли и помиловали! Неужели ты всерьез думаешь, что можно провернуть такое дело? А прокурор, а начальник группы, а пятый и шестой?

— Трезвый я. Вначале ударило в голову, а сейчас отошел… Слушай: первый стреляет над головой, доктор подходит, смотрит… Он вообще-то и не глядит никогда, но на всякий случай надо с ним решать, чтобы без случайностей. На опилки надо будет краской брызнуть или бычьей крови на мясокомбинате взять… Прокурор из-за стола не встает, Викентьев тоже особо не рассматривает… Пусть пятый с шестым заворачивают или мы по-быстрому брезент закатаем. А когда все разъедутся, мы пятого и шестого отпустим! мол, сами справимся… Отвезем его ко мне, съездим яму закопаем — и все дела. Детали уточним еще, но канва такая…

Сергеев смотрел настороженно и требовательно.

— Что скажешь?

— Если все так просто, почему другие группы смертников не отпускают? Ведь тебя послушать — за спецгруппой контроля нет! Неужели же никому не пришло в голову?

Сергеев скривил губы в нехорошей улыбке.