Искатель, 1996 №5

Его жена и сын жили в Германии. Жена в Западном Берлине, а сын в ГДР. В Праге проходил симпозиум, и русские привезли его выступить перед чехами. Из Праги мы вытащили его в Восточный Берлин и дальше. Совершенно неожиданно он замкнулся и на сотрудничество с нами не шел. Но он нужен был нам в Вашингтоне, и мы попытались переправить его в Штаты. Свою жену и сына он так и не повидал. Каким-то образом он соприкоснулся с русскими, и когда мы уже готовы были вывезти его из Западного Берлина, в аэропорту его ранили. Все дело сорвалось. — У Вендтланда от злости перекосилось лицо. — Скверная работа. Нам бы такую дисциплину, как в организации Канариса. Какой путь прошел этот человек в Германской контрразведке в годы Второй мировой! По сравнению с ним все мы — жалкая горстка дилетантов. — Вендтланд нахмурился. — А теперь мы вознамерились перенести секреты из мозга покойника в мозг живого человека. Что это, если не безумие?

— А вы что скажете, Фрэнсис? — спросил Борг, осторожно зондируя почву.

Борг уже отправил секретное сообщение шефу Вендтланда, с возражением против предложенного плана действий.

— Ответ может дать Кори. Ему виднее, выйдет из этого что-нибудь или нет, — дипломатично ответил Слотер.

Вендтланд оставался мрачным:

— Люди нередко берутся за такие дела, которые кажутся бессмысленными, но достигают цели, — сказал он, пытаясь успокоить себя. — Надеюсь, после разговора с этим чародеем Слотера доктором Кори я получу более полное представление о наших перспективах.

Слотер испытывал неприятное ощущение, будто Вендтланд пытается переложить всю ответственность за происходящее на него. Борг же хранил молчание. Ему доставляло удовольствие видеть Вендтланда и Слотера в их теперешнем затруднительном положении. В мечтах Борг уже видел себя в кресле Вендтланда.

Глава 9

— Если существует химическая формула памяти, то должна существовать и формула воодушевления, страха, смелости, привязанности, любви, ненависти. Нашли ли вы химические компоненты души человека, доктор Кори? — скороговоркой сыпал Борг.

Настала ночь, и они сошлись в лаборатории. Большое помещение казалось пустым. Гиллель извлек сосуд с мозгом Хаузера из рефрижератора, где температуру мозга довели до нуля градусов по Фаренгейту.

— Пока еще нет, — сказал Кори, — но придет время, когда нам это, возможно, удастся. Достигнутые уже сейчас успехи дают немало оснований для оптимизма. Наши подопытные мыши нападают на кошек, а кошки боятся мышей. Мы научились контролировать эмоции людей и делать их счастливыми с помощью таблеток Скажите мне только, какое настроение вы хотите испытать, полковник, и я дам вам элексир, необходимый для этого.

— Я черпаю удовольствие только из одного источника — из бутылки виски, — улыбнулся Борг.

Перед Гиллелем лежала розовая масса, завернутая в ткань и со всех сторон обставленная какими-то бутылочками с этикетками. Гиллель установил комплект гомогенизаторов — длинные трубки из толстого стекла с плотно притертыми к ним пластиковыми поршнями на оси из нержавеющей стали. Пластик своей белизной напоминал обесцвеченную кость. Вендтланд надел очки.

— Я благодарен вам за разрешение наблюдать за экспериментом, — сказал он и как бы между прочим закинул удочку: — Мы просили мистера Слотера обсудить с вами вопрос о гонораре. Мы располагаем достаточными денежными средствами для выплаты вознаграждении за неординарные услуги.

— Я говорил мистеру Слотеру, что являюсь сотрудником университета, а не вашего… учреждения, — не без сарказма сказал Кори. — Но если вы настаиваете на том, чтобы сделать вклад в пользу университета, уверен, никто возражать против этого не станет, доктор Вендтланд. Тем более, что мы не так уж и обеспечены денежными средствами. Там, где Беркли, например, может заставить работать дюжину сотрудников, мы не можем совладать и с двумя.

— Разумеется, — сказал Вендтланд, не сводя глаз с рук Гиллеля, снимавших ткань с розоватой массы. — Деньги можно перевести в университет через нейтральное агентство. Какая сумма устроила бы вас?

— Пятидесяти тысяч было бы достаточно, — ответил Кори довольно безразличным тоном.

Гиллель, встрепенувшись, поднял глаза. До сих пор, казалось, он не интересовался беседой между Вендтландом и Кори. Слотер пытался и не мог перехватить взгляд Гиллеля. Потом Гиллель опустил голову и продолжил свою работу, целиком уйдя в нее и словно ничего не замечая вокруг.

— Пятьдесят «косых», — недурно! — заметил Борг.

Вендтланд оставался невозмутим.

— Рели эксперимент окажется успешным, это будет нормальный гонорар.

Как будто нарезая мортаделлу^[8], Гиллель ровными, спокойными движениями разделял серое вещество на части равной толщины и укладывал их на лед. Слотер почувствовал, как к горлу у него подбираются спазмы.

— Я понимаю, конечно, что вы ничего не можете гарантировать, — сказал Вендтланд, придавая своему голосу беспристрастное звучание. — Слотер говорил нам, что вы хотите провести эксперимент на себе самом. Я восхищен, доктор Кори, вашей преданностью своему делу!

Гиллель снова поднял глаза.