Искатель. 1996. Выпуск №5

— Вы выдали Хаузера нацистам. Вы сказали им, что он втянут в антигитлеровский заговор. Хаузера подвергли пыткам и кастрации. А вы теперь сидите здесь и наслаждаетесь жизнью на его деньги.

Ван Кунген схватился за сердце. Его лицо позеленело.

— Душно, — сказал он, с трудом вставая на ноги.

— Вам плохо? — спросил он испуганно.

— Мне бы выйти отсюда — и все будет в порядке…

Гиллель положил на стол несколько банкнот. Взяв свое пальто, он чуть поотстал от Ван Кунгена, шедшего впереди мелкими, неровными шагами.

Оказавшись на маленькой площадке перед рестораном, Ван Кунгег оперся о стену.

— Еще немного — и я приду в себя, — сказал он.

— Может, вызвать врача? — спросил официант.

— Нет… Не в первый раз… пройдет, — еле слышно бормотал Ван Кунген.

— Я останусь с ним, — сказал Гиллель официанту. — Я знаю, где живет господин Ван Кунген, не беспокойтесь, оставьте его со мной.

Вновь прозвучал удар колокола. Слышно было шум несущихся вдоль улицы автомобилей.

— Вы еще здесь? — с трудом спросил Ван Кунген.

— Если бы здесь был Хаузер, он потребовал бы от вас ответа и передал бы вас датской полиции.

— Я не знал, что Анна жива, а то бы я все уладил. — Ван Кунген прижимал руку к левой стороне груди. — Только оставьте меня одного.

— Вы ни разу не пытались узнать, жив ли Хаузер.

— Я не мог этого сделать. Ведь он исчез в концлагере.

— Потому что вы предали его!

Ван Кунген еле сдвинулся с места. Стараясь держаться поближе к стене он, тяжело переставляя ноги, вышел на улицу. Гиллель шел следом за ним, прислушиваясь к тяжелому дыханию Ван Кунгена и не испытывая ни милости, ни сострадания к этому человеку. У Гиллеля было такое чувство, будто он достиг наконец того, к чему стремился много лет, и в то же время он сознавал себя наблюдателем, фиксирующим результаты эксперимента. И старался быть объективным как исследователь, изучающий в лабораторных опытах поведение животных. Сознание как будто раздвоилось в нем, и Гиллель снова и снова повторял про себя: «Ничего не забывать. Я должен вести наблюдение, я должен отчитаться перед Кори».

— Мне надо увидеть Анну. Где она живет? Вы знаете ее адрес? — задыхаясь, спросил Ван Кунген. — Я все улажу, еще не поздно. Анна была дорога мне. Не думайте, будто я притворяюсь, что забыл ее.

Гиллель не отвечал, он молча шел следом за Ван Кунгеном. Они поравнялись с тем банком, где Гиллель получил деньги по своему чеку.

— Я возьму деньги для Анны, — сказал Ван Кунген. — Скажите, где найти Анну, я поеду туда, найду ее и чем смогу — помогу ей.

Медленно, как будто из последних сил, Ван Кунген одолел несколько ступеней лестницы и вошел в банк.

— Позовите Линдтквиста, — сказал он кассиру и оперся на конторку.

Кассир удивленно взглянул на Гиллеля и ненадолго исчез. Вскоре он вернулся вместе с менеджером.

— Мне необходимо получить двадцать тысяч германских марок, но не в чеках, а наличными, — сказал Ван Кунген Линдтквисту.

— Не знаю, есть ли у нас в данный момент такая сумма. — ответил менеджер, подозрительно погладывая на Гиллеля: не принуждает ли этот человек угрозой клиента их банка снимать со счета деньги?

— Тогда выдайте мне остальное в долларах или фунтах, в чем угодно, кроме датской валюты, — сказал Ван Кунген.

— Вам действительно эти деньги необходимы немедленно? — пытался остановить Ван Кунгена Линдтквист. — А этот человек с вами?

— Да! — теряя терпение, повысил голос Ван Кунген. — Рассчитайтесь же со мной, наконец!

— Да-да, разумеется, — Линдтквист кивнул кассиру, который открыл выдвижной ящик с иностранными банкнотами и принялся за подсчеты с помощью счетной машинки. — Я выпишу вам квитанцию. Двадцать тысяч германских марок или их эквивалент в соответствии с действующими курсами валют.

— Это надо сохранить для Анны, пока я не узнаю от вас, где она, — сказал Ван Кунген Гиллелю, подавляя одышку.

Линдтквист отсчитывал на конторке банкноты.

— Вложите деньги в конверт и дайте мне поскорее уйти отсюда, — открыв маленькую серебряную коробочку, Ван Кунген достал из нее несколько таблеток и положил их на язык.

Все еще недоумевающий Линдтквист придвинул квитанцию поближе к нему.

— Возьмите это для нее, — сказал Ван Кунген, отдавая конверт Гиллелю, — и как можно быстрее сообщите мне ее адрес.

— Хорошо, — кивнул Гиллель, пряча конверт в карман и направляясь к выходу.

Он не знал, где живет Анна Хаузер, но не сомневался, что сумеет найти ее, как только для этого представится удобный момент. В дверях банка перед Гиллелем возник Кренски.

Гиллель уже спустился по ступенькам на улицу, и тут до нега донесся звук от падения на пол грузного тела Ван Кунгена. Крик, суета, беготня и голос Линдгквиста:

— Врача! Скорую помощь!

Гиллель пошел по Гаммаль-стрит и свернул в сторону церкви. Улица расширилась, перейдя в сквер с естественной оградой. «Но в о»[9] — так называлась эта улица. Полицейский в белых манжетах поверх рукавов управлял уличным движением.

— Что вы сделали с этим человеком? — спросил Кренски, идя рядом с Гиллелем.

— Вы еще здесь? — обернулся к нему Гиллель, приходя в ярость. — Я же сказал вам, чтобы вы убирались с моих глаз!