Искатель. 1997. Выпуск №5

Мне не нужно было ни подстраиваться, ни концентрировать внимание — на меня прямо-таки обрушились потоки самых примитивных, незамутненных эмоций. Из прочитанного в детстве я довольно ярко представлял себе, как можно стать предметом агрессии какого-нибудь крупного хищника на нецивилизованной планете. Но здесь было другое… Охота одного разумного существа за другим!

Поверят ли мне, когда я буду описывать все это после своего возвращении на родину? Что касается членов Совета — конечно, поверят: ведь они предполагали и худшее…

Между тем я автоматически анализировал воспринимаемые мною пси-волны: к вожделению охотника, несомненно, примешивались самые неожиданные эмоциональные компоненты: вибрирующая надежда, неутолимая перманентная жажда, готовность к мошенничеству в какой-то неведомой мне психологической игре и желание помочиться (кынуиты иногда метят свои охотничьи участки — это также привело меня в недоумение, так как подобные анималистические функции известным нам низшим цивилизациям не свойственны).

Двое приближались. Контакт мне был навязан, и я все размышлял, как бы сохранить желательную дистанцию. Но мои преследователи стремились явно к противоположному. Скорость их передвижения вдруг резко возросла, и передние конечности кынуитов вошли в соприкосновение с моим скафандром (в последний момент я догадался включить подогрев псевдокожистого покрытия). И тут мой хеморецептор уловил значительную концентрацию паров этила… Легочное питание? А я этого и не предусмотрел. Органическая химия всегда была далека от сферы моих интересов, так что я на какое-то время попросту отключился, рыская по закоулкам своей памяти в погоне за гидроксильными группами и алифатическими соединениями. Один из первичных инстинктов, обгоняя разум подсказал мне, что эти пары вполне пригодны и для моего питания, найдя их источник, я могу не опасаться голода вдали от моего корабля даже в том случае, если я опорожню все свои баллончики. Правда, их содержимое много калорийнее и представляет собой сложнейшую концентрированную смесь — на здешнем языке я назвал бы ее питательным туманом. Но за неимением лучшего достаточно долгое время можно продержаться и на этилене. Кыиуиты, следовательно, не так примитивны как показалось мне с первого взгляда. И питание у них явно комбинированное, а меня-то пугали…

Между тем ко мне, оказывается, обращались на звуковых частотах. А я, поглощенный биохимическими экскурсами, даже не сразу сообразил, чего от меня хотят. Оправданием моей кажущейся медлительности может служить и то обстоятельство, что вербальная составляющая нашего контакта сразу же загнала меня в тупик и я должен был еще некоторое время держать на связи большой корабельный компьютер, чтобы получить мало-мальски адекватный перевод. Изъяснялись, к моему огорчению, на сленге. Верхний смысловой пласт — не буду ли я испытывать сочувствие к кому-то (или чему-то) драному; возможны варианты: рваному, в лохмотьях, бывшему в употреблении, истасканному, потертому, потрепанному, изношенному, убогому, некондиционному, находящемуся вне сферы обращения…

Моторный семантический ряд: акт приема твердой (жидкой?) пищи, продемонстрированный с помощью жестов.

Экстрасенсорный семантический компонент: воспроизведение острых положительных эмоций от совместного употребления жидкой пищевой субстанции, сопровождаемый ожогом слизистой пищевода(?).

Пока я осмысливал полученную информацию, настроение обоих кынуитов резко и, с моей точки зрения, совершенно немотивированно, изменилось. Пси-компоненты приобрели остро выраженную негативную тональность, вербальное выражение которой также не поддавалось однозначнее интерпретации. Я все еще не мог понять, к кому же относится весь перечень приведенных компьютером определений — кого и по какому поводу я должен был жалеть? А на меня уже снова обрушился поток словосочетаний, сопровождаемых цепочкой мысленных образов — я, существо им абсолютно неизвестное и принимаемое за впервые виденного ими человека, оказывается, воспринимался ими, как неспособное разрешиться от бремени крупное рогатое животное; как бережливый индивидуум с деформированным позвоночником и отсутствием нижней части одеяния; как лишенная оперения хищная птица средних размеров; как культовое изображение с деградирующим поверхностным слоем, и, наконец…

Рвань.

Термин, совпадающий с тем, что был употреблен в первой фразе.

Теперь не оставалось сомнений в том, что он означал ЧЕЛОВЕКА — существо, равное им самим.

Теперь смысл их обращения ко мне дошел до меня во сей его чудовищной полноте и однозначности: меня спрашивали, не испытаю ли я сожаления, если мы объединимся, чтобы пару рваных — то есть людей поплоше — употребить в качестве…