Искатель. 2009. Выпуск №03

— Тебе известно, а остальным присутствующим еще, наверное, нет, — невозмутимо продолжил Горислав Игоревич, беря стул и усаживаясь неподалеку от скованного Пеклова, — что я только сейчас вернулся из Греции, куда мне пришлось отправиться в поисках разгадки тайны пресловутого манускрипта и где мне удалось побывать на полуострове Халкидики и посетить Святую Гору. И вот что я узнал, поговорив с игуменом Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне архимандритом Сергием.

Оказывается, рукописи с «Житием преподобного Феофила» в библиотеке монастыря никогда не было и нет, а ежели таковая рукопись существовала, то, по словам отца Сергия, могла храниться разве что в ските Богородицы Ксилургу — старейшем из русских святогорских скитов, чья небольшая библиотека числом раритетов немногим уступала библиотеке Пантелеймонова монастыря, а по древности сохранявшихся там рукописей, среди которых имелись относящиеся к IX–XI векам, даже и превосходила.

Но в 1999 году в ските случился большой пожар: начавшись в скриптории, он быстро распространился практически по всему скиту, охватил парадные помещения, архондарик, настоятельскую и общую келии… На тот момент в обители находилось только семь монахов-насельников. Все они были весьма преклонного возраста, и ни одному из них не удалось спастись от огня, все семеро сгинули в пламени. Погиб и скрипторий вместе со всем книжным собранием. Таким образом, если искомый мною манускрипт и хранился в ските, то суровые факты явно свидетельствуют о том, что он должен был также погибнуть при пожаре, ибо тела всех семерых старцев были после обнаружены на пепелище и вынести хоть что-то из огня было попросту некому. Но я-то знал, что рукопись «Жития» сохранилась! Казалось бы, неразрешимое противоречие! К счастью, отец Иосаф, что был гостинником моим в монастыре, вспомнил, что аккурат в это время в том же скиту обретался некий молодой послушник, прибывший на Афон по благословению кого-то из московских иерархов как раз для посильной помощи в приведении в порядок рукописного собрания, ну и, конечно, в целях духовного окормления. Об этом мало кто знал, ибо тот послушник никогда не покидал пределов обители. Однако трупов-то на пожарище обнаружили только семь! Следовательно, если кто и мог вынести манускрипт — это он. Тут я мысленно связал кое-что кое с чем, и внутренний взор мой невольно обратился к вашей, господин секретарь-референт, персоне.

— Да-да! — продолжал Костромиров, обращаясь теперь уже непосредственно к Пеклову. — Уж очень вы, Алексей Иванович, кстати объявились тогда, после смерти Щербинского-младшего, плюс постоянный интерес к расследованию, довольно странный, учитывая отсутствие родства с погибшими и какой-либо имущественной или иной материальной заинтересованности. Но, признаюсь, на мысль о вас натолкнуло меня в первую очередь, конечно, не это. Дело в том, что отец Иосаф запомнил одну деталь, которая не могла не броситься ему в глаза, как совершенно чуждая тамошним монахам: исчезнувший послушник носил в левом ухе небольшую золотую серьгу с зеленым камнем. Ну точно такую, что висит и в вашем ухе! Забавное совпадение, не находите? Впрочем, сам я в совпадения не верю, почему по возвращении домой сразу же связался с одним своим хорошим знакомым из Историко-архивного института. Помните, вы упоминали, что оканчивали именно этот институт и там же защищали диссертацию? Ну вот, я и постарался выяснить у своего знакомого, помнят ли вас в альма-матер. Оказалось, даже очень помнят. И вот что он мне поведал: кандидатскую диссертацию вы защищали по странноватой теме «Отравления как инструмент политики итальянских и французских дворов эпохи Возрождения» — ну, там, всякие Борджа, Медичи, Руджиери, Бианки, et cetera… И так этой темой увлеклись, так эта тема вас захватила, что вы, помимо изучения литературных источников, занялись еще и историей токсикологии, а потом — и самими ядами. Даже стали коллекционировать наиболее экзотические из них: редкие растительные яды, яды насекомых, змей, морских звезд и прочих тварей земных… Коли не ошибаюсь, в этих похвальных целях вы предприняли несколько экспедиций в Центральную Африку, к пигмеям, и в Южную Америку, к индейцам. Я все правильно излагаю Алексей Иванович?

Пеклов сидел молча, бледный как смерть, но все с прежней, будто приклеенной кривой усмешкой.