Искатель, 2018 №10

— Наверное.

— Вы не думали, что это простая расплата за совершенное ранее?

— Не знаю, — покачал головой Лупус, — мне надоело размышлять, пришло время действия. Вам, Анна, хотелось бы уехать в другую страну, забыть все и начать жизнь сначала?

— Хотелось, — без раздумий ответила женщина, — но я живу в настоящей реальности и знаю, что в другой стране мне придется заниматься тем, чем я занимаюсь сейчас. Меня ни к чему не готовили, и я ничего не умею, разве что воспитательницей, но, увы, там их хватает. Остается только торговля собственным телом. — Анна с вызовом посмотрела в глаза Лупусу.

— Если я предложу вам уехать со мною и смогу обеспечить такую жизнь, к которой вы привыкли в былые годы, вы согласились бы?

— Вы — Мефистофель?

— Не понял? — Теперь Лупус вскинул брови вверх.

— Вы соблазняете сладкими речами, и я могу оторваться от реальности, чтобы потом… больно пасть в более глубокую пропасть, нежели я нахожусь в нынешнем положении.

— Нет, я не шучу. Я перестал шутить в прошлом феврале.

— Я… — У Анны перехватило дыхание, и впереди ей померещился свет надежды.

Кирпичников налил из бутылки в две рюмки смирновской водки.

— Теперь, Сережа, мы знаем место, где соберется оставшаяся часть банды. Поэтому нам надо решить, брать Чернявенького сейчас и ставить засаду в Уездном банке или подождать, пока они соберутся вместе, и тогда их задерживать.

— Не знаю, — покачал головой Громов, — оба варианта хороши и принесут результат. Хотя если арестуем Чернявенького, то может быть, у них есть на этот случай знак. И тогда бандиты на дело не явятся.

— Все может быть, не исключен и такой вариант. Перед нами дилемма, и мы должны выбрать один вариант.

— Почему один? — изумился Громов.

— Ты прав. Если на дело пойдут завтра в ночь, тогда они могут целый день следить за банком. В таком случае незаметно мы не сможем посадить людей в засаду, этим необходимо заняться сегодня. Я свяжусь с управляющим и решу вопрос засады. Ты, Сергей, обложи Чернявенького со всех сторон, чтобы он чихнуть не мог без твоих сотрудников. На эту карту мы ставим многое, если что-то у нас не срастется, то мы никогда больше не увидим главаря. Чувствую, задумал он уйти за границу. Пока везде неразбериха от войны, можно затеряться в любом государстве, особенно с капиталом в руках. Что известно про Петьку Билыка и Ваську Нетопыря? Я, честно говоря, с ними ни разу не сталкивался.

Сергей Павлович достал из внутреннего кармана пиджака записную книжку, открыл почти посредине.

— Петька Билык, на самом деле Петр Прокофьевич Назаров, тысяча восемьсот семьдесят седьмого года рождения, сел Назаровка Торопецкого уезда Псковской губернии, и крестьян. Первый срок — три месяца — получил в девяносто втором году по статьям сто сороковой и одна тысяча сорок седьмой Уложения о наказаниях в Псковском окружном суде…

— Раненько начал «трудовую» деятельность, — не сдержал себя Кирпичников.

— Дальше — больше. — Сергей Павлович оторвал взгляд от записной книжки. — В девяносто третьем году Московским окружным судом осужден по статьям сто тридцать седьмой, сто сороковой, сто сорок девятой и второму отделению тысяча шестьсот сорок седьмой в арестантское отделение на два с половиной года или исправительный приют до восемнадцати лет. Девяносто седьмой год: Тамбовский окружной суд — на четыре месяца, потом опять на четыре месяца Саратовским окружным. Все мелкие сроки до девятьсот шестого, когда его приговорили к пятнадцати годам каторжных работ за убийство. В двенадцатом он бежал, более сведений о нем нет.

— Откуда эти?

— Перед самым поджогом архива дело было изъято одним из следователей для работы, вот чудом сохранилось.

— Я не верю в совпадения, но здесь, — Кирпичников покачал головой, — подарок судьбы. Неужели такое еще встречается? Может быть, там и на Лупуса что-нибудь есть? — ироническим тоном спросил Аркадий Аркадьевич.

— Наше везение исчерпывается только делом Петьки Билыка, а вот про Ваську Нетопыря мне сказать нечего. Как говорится, терра инкогнита.

— Понятно, но с Билыком удача. Отчего такое прозвище?

— Вот об этом дело умалчивает.

— Что Билыка связывает со столицей?

— Ничего, либо он здесь впервые, либо не попадался местной полиции.

— Приметы его присутствуют в деле?

— А как же! Есть даже фотографическая карточка.

— Ей-богу, Сергей, не верю я в такие совпадения, не верю.

— Придется. — Громов положил перед начальником фотографическую карточку не совсем хорошего качества, слегка потертую и выцветшую.

— Определенно под этот типаж половину рабочих можно арестовывать.

— Согласен, но другой карточки нет.

— Хорошо, хоть такая есть.

Васька, прозванный за природную кровожадность Нетопырем, лежал на незастланной постели в брюках и сапогах, почесывая голый живот. На вид ему можно было дать лет тридцать, но на самом деле в прошлом году он проводил сорок второй год. В спутанных волосах ни единой седой пряди, глаза, словно застывшие ледышки, смотрели в потолок.

— Ты раньше тут бывал? — спросил Васька и обратил взор на приятеля.