Искатель, 2018 №8

— Легко. Сам смотри: Шура любит Соню, и Леля любит Соню, но их взгляды на одно и то же чувство не совпадают. Шура придерживается устоявшихся норм воспитания, потому что эти нормы выверены временем, человеческим и книжным опытом, а также ее убежденностью в своей правоте.

— Но опыт сын ошибок… парадоксов друг…

— Феноменальная эрудиция! В переводе на жизнь — Шурин опыт воспитания мужа и сына, судя по результату, который мы наблюдаем, ошибочен, но она парадоксальным образом старается применить его к внучке.

— С тобой как в королевстве кривых зеркал. Нельзя же полностью отрицать правильность и логичность Шуриных рассуждений и действий в отношении Сони. Да, по правде сказать, в отношении Лели тоже.

— Полностью отрицать нельзя, напротив, я ее всячески науськиваую в ночных видениях, когда оборачиваюсь Лелей, врезать мне по сусалам правильностью и логикой аргументации. И во сне, как в конце любимых книг или фильмов, урезоненная невестка непременно раскаивается в содеянном, прося прощения и утирая слезы. — Из голубых лучистых глаз котяры сначала закапали, потом потоком полились слезы, которые высыхали, не достигнув дивана. — Но в жизни, — Бегемот всхлипнул напоследок, — все не так, как на самом деле. Нс срабатывают ни разговоры по душам, ни убеждения с выверенными логическими схемами, а прогнать от себя невестку и заодно обожаемую внучку — на это нужна решимость революционера, которой у клуши Шуры нет.

— Что же имеем…

— В сухом остатке? — Невесть откуда в лапах гиганта оказались счеты, на которые он посмотрел с презрением, пробурчал как бы про себя «старею, что ли», заменил на калькулятор и стал наяривать по кнопкам лапами. — Вот, — выдал он результат, — злость на невестку до ненависти, в продолжение борьбы испепеление собственных внутренностей и мозга. Перекусим? Не хочешь? Тогда я тоже на диете.

— Про Лелю слушать не желаю. Она мне нравится. И потом, красота спасет мир.

— Ну точно дурашка, совсем очеловечился, стандартно воспринимаешь писательские афоризмы. Однако твой облик, а также честность и естественность располагают меня к тебе — поэтому я тебя, кретина, не заморожу, хр, хр, хр!

Отсмеявшись и пощекотав когтем мой загривок, Бегемот серьезно произнес:

— Леля занята благороднейшим делом — самоутверждением и повышением самооценки. В ее маленькой головке давно проросла и созрела мысль о создании собственного бастиона, который она благополучно построила и в котором окопалась. Правильность и логичность свекрови ее волнуют в той же мере, что и отношения внучки с бабушкой, то есть ни в какой. Она, как и свекровь, лучше знает, что нужно ребенку, но, поддерживаемая со всех сторон мужем, гораздо успешнее гнет свою линию. Главное — обе руководствуются исключительно счастьем Сони! Однако именно Леля, поскольку имеет и использует больше возможностей для манипуляции, нежели Шура, может претендовать на звание состоявшейся личности. Приз в студию!

— Весу тебя как-то несимпатично выходит.

— Почему? Ты сам дал определение личности как самодостаточного манипулятора, я с тобой совершенно согласен. Леля достойна возглавить семейный отряд, все члены которого поступают так, как считают нужным, — Бегемот, словно танцор, сделал широкий жест лапой в сторону, — будучи абсолютно уверены, что делают это ради блага ближнего.

— Но все-таки они любят друг друга. И меня… Как умеют…

Кота опять пробил хрюк, перешедший в кашель, он постучал себя лапой по груди и прохрипел:

— Умеют они с любовью делать исключительно под себя, кхе, кхе, тебя вот без яиц любить гораздо сподручней. Не могу, комические куплеты, честное слово, кхе. Придите ко мне, свободные человеки, звучащие гордо, я поведу вас по дороге, вымощенной вашими Любовями, добром с кулаками и благими намерениями! — Бегемот патетически воздел лапы и замер.

Меня, оглоушенного будто пыльным мешком, обступило то, что называют мертвой тишиной. Записал, перечитал, отпал.

21 ноября

Поздняя осень, Москва, авитаминоз. Пора подкрепить силы, подключить питание. Подзарядка, даже в воспоминаниях, идет от Сони, единственного моего друга среди людей. Мы подружились на даче, когда ей было три, а мне четыре человеческих года, во время приезда ее семьи на майские праздники.