Искатель, 2018 №8

— Почему к врагам? Они в войне нашими союзниками были. Тысяч сто пятьдесят хотя бы.

— Ребенку вообще полезен свежий воздух. Что ж такое, девчонка совсем малахольная! Сейчас на кухне мне на живот жаловалась. Для чего мы с дедом корячились, каждый день за тридевять земель в Тимирязевский парк с коляской мотались?

— А где были эти союзники, когда мои дед с бабкой добровольцами в ополчении полегли? Мы уйдем, никто уже про войну и не вспомнит. Насчет суммы не обещаю, надо подумать.

— Вас, Александра Владимировна, никто помогать не просил.

Животные основные силы тратят на защиту от физической агрессии, люди — от психологической. Мы обороняемся только в моменты опасности, они — все время: дома, на работе, дети от родителей, родители от детей. В нашем мире вертикальная пищевая цепочка, в их — горизонтальная: грызут друг друга с превеликим удовольствием. Хотя у некоторых, инстаграм свидетель, случаются психологические срывы, крышу сносит. Цок, цок, цок, коня он повернул направо, асам налево поскакал. Мои до дурдома пока не доскакали, но тоже, по-моему, больные на все головы. Надо было раньше догадаться.

— Смотлите, сто я уже постлоила! — врывается в многоголосье журавлиный клекот.

Все как но команде смотрят в сторону елки. На ковре высятся очертания будущего замка, остальное валяется рядом.

— Как много! Ну отдохни, строительство дело нешуточное. Иди с нами посиди, — предлагает баба.

— Нет. Я пойду отдыхать в спальню.

— Милая, поздно уже. Давай домой поедем, — предлагает мама.

— Нет. Я буду отдыхать в спальне. Баба, постели плостынку и уклой меня пледиком.

Женщины переглядываются, мама кивает, баба плывет к спальне. Уставшая Эльза, не замечая задранного ледяного платьица, бредет за ней. У двери Шура оборачивается и просит Жору приготовить все к чаю. Он отправляется на кухню, молодые тут же утыкаются в дивайсы, я принимаю решение покемарить.

6 января, вечер

— Гам!

— Фу-ты, оглушил, образина бегемотская!

— Так-то ты гостей встречаешь? А я торопился, думал, попотчуешь чем-нибудь.

Котище встал на цыпочки, согнул в локтях передние лапы и, крадучись, пробрался к столу, за которым двое сомнамбул по-прежнему блуждали в лабиринтах айфонов. Сквозь шерсть было заметно, как на широкой спине двигаются лопатки, а когда я моргнул, то обнаружил его сидящим рядом на диване с бокалом сливянки водной лапе и с нанизанным на вилку маринованным грибом в другой. Переправив в чрево сначала жидкую пищу, затем твердую, животное рыгнуло, отерло усы и торжественно продекламировало:

— Этот новый-новый год все, что хочешь, принесет и тебе преподнесет, дорогой мой Бегемот!

После такого теплого пожелания у меня заиндевели усы. С усилием разжав сведенные холодом челюсти, я еле сумел выдавить из гортани членораздельные слова:

— А те двое, ну, что были с тобой в книге, они где?

— Мотаются по миру, по Америке, по Европе. Подбирают, как и я, реципиентов для экспериментов, люди-то везде одинаковые. Набирают процентик.

— Какой процентик?

— Ты, знаю, книгу читал, да не ту, другую. — Кот вперил в меня глазищи-блюдца, в которых, как на дисплее, побежали строки:

«Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят наесть».

— Некоторые ученые, не теологи, между прочим, недавно догадались, что сакральное число входит в пропорцию бинарной системы, в рамках которой живут и мыслят люди. Андестенд? — передо мной стоял профессор с мордой кота, в черной мантии, такого же цвета кожаных перчатках и квадратной шапочке с кисточкой. — Бинарная, молодой человек, значит диалектическая система двух противоположностей, ну, там, демократия-диктатура, плановая экономика — рынок, добро-зло. Бог-дьявол тоже туда же. Вопрос первый, — профессор поднял указательный палец. — В каком соотношении нужно совместить крайности, чтобы система функционировала? Подсказываю: в соотношении один к двум, то есть 33,3 к 66,6 процента. Вопрос второй, — снова палец вверх. — Что нужно, чтобы единство противоположностей распалось, а борьба одной из них увенчалась успехом?

— На долю процента увеличить большее число?

— Молодец, дурашка, садись, пять, — Бегемот артистично сбросил маскарадный костюм. — В предыдущей баталии количество перешло в качество не на нашей стороне и викторию праздновал не мой хозяин. Но реванш близок. Понимаешь теперь, почему сегодня на счету каждый, и явный, и тайный, боец?

— Однако дальше в книге…

— Книги пишутся, переписываются, бывает, горят. Работать надо. Я вот и на Ближнем Востоке побывал, и на Дальнем, но здесь мне больше всего нравится. Просторно, колеи нет, люди шарахаются из стороны в сторону, оттого и злобой воспламеняются, только фитиль поднеси, страдают ярче.

— Что ж, нет им никакого утешения?