Искатель, 2018 №8

Вопрос буквально всколыхнул черную косматую массу. Она распухла, зыркнула таким огнем и одновременно дыхнула таким холодом, что внутренности мои сковало, а мозг начал плавиться. Жуткая смерть, отрубаясь, подумал я и тут же получил по мордасам кошачьими лапами. Вскочил, шерсть дыбом, усы вперед, уши прижаты — но отпрянул перед чудищем из сказки «Аленький цветочек», которое жалобно заскулило:

— Не серчай на меня, братик мой меньшой. Не перевариваю я некоторых слов, пучит меня с них. Что ж поделаешь, родненький, страдают люди, однако ж и борются. Силой воли, лекарствами, за-говорами. Ну а не совладают, пожрет их, милок, смертушка. Чудной ты, дурашка, — чудище перекинулось обратно Бегемотом, — то презираешь людей, то защищаешь. Ладно, я тебе, мститель неуловимый, подарочек приготовил, на столе найдешь. Месть пушистых, хр, хр.

Когда я взглядом переметнулся от стола к дивану, рядом никого не было, только чуть отдавало серой — перед моим носом медленно кружилась, опускаясь, длинная черная кошачья шерстинка.

Осознаю себя с открытыми глазами и головной болью. Бездумно спрыгиваю с дивана, подхожу к столу, запрыгиваю на свободный Лелин стул. Сидящий рядом белый, в цвет праздничной скатерти, Митя, по-отцовски поигрывая желваками, воткнулся в оставленный женой айфон. На экране почти обнаженная Леля манит откровенной позой совсем не мужа, а какого-то перца, снабдившего фотку словами «Обожаю твою киску». Плотоядно пронзив Митю янтарным лучом, с чувством глубокого удовлетворения и раскалывающимся черепом спрыгиваю со стула и направляюсь к спальне.

6 января, поздний вечер

«Все мозги разбил на части, все извилины заплел» — лучше не скажешь. Остается надежда на благотворное воздействие ребенка. Темно, но не для кошачьих глаз, я прекрасно вижу цель — небольшой взгорочек на широкой хозяйской кровати. Вспрыгиваю на взгорочек, он визжит, опадает, из-под пледа выползает смеющаяся Соня, обнимает меня и тут же предлагает игру:

— Балсик, давай ты как будто будес мне лассказывать сказку, а я как будто буду понимать котиный язык.

— Давай, мрр. В интернете одна тетенька придумала для своей доченьки интерпретацию известной сказки, я развил тему, в общем, некоторые слова ты потом выучишь. Живет, стало быть, там, за занавесками, большая-пребольшая курочка, курища прямо. И по всему ее огромному телу рассыпаны пятнышки, отчего ее и прозвали Рябой. Пятнышки эти на самом деле звездочки, а курочка — бескрайнее небо, называется вселенная. Когда выкатывается на небо золотое яичко-солнышко, встает с постели дед-утро. И хочет дед… Ну, ясно, чего он хочет, яичко разбить и зажарить на завтрак. Пока собирается, то-се, сменяет его баба-день. Любуется она солнышком-яичком, любуется, а тоже, знаешь, голод не тетка. Отлучилась баба за сковородкой, откуда ни возьмись мышка, маленькая, как непродолжительный вечер, ать хвостиком, хлоп яичко, и тю-тю. Ну, зачем все плачут, не знаю, потому что на небе вскоре появляется новое яичко, не золотое, а простое — луна. Да и кому плакать-то? Деда с бабой уже и на свете нет. Тут и сказочке про смену времени суток конец.

— Ты так глустно мул чал.

— Почему грустно, я вроде весело рассказывал.

— Как будто пло смелть.

— Ничего себе ассоциации. Я имею в виду, рановато тебе о таких вещах задумываться.

— Я умлу и пелеселюсь на небо. А ты?

— Вряд ли, мрр.

— Ты тозе пелеселисся, я тебя с собой забелу, будем там длузыть.

И тут меня пробило: ничуть не рановато, в самый раз. Зачем тебе, сокровище мое, здесь оставаться? Ничего хорошего будущее не предложит. Ты и так не свободная, а вскоре — поверь, недалек час — окончательно станешь маминой подкаблучницей. Подомнет материнская любовь твою волю, подменит настоящий, присущий всем детям рай в душе выдуманным чувством вины. Вина — нитка, за которую любимый манипулятор будет тебя впоследствии дергать, канат, которым по рукам и ногам свяжет. Только трепыхнешься, захочешь, допустим, к бабе с дедой в гости поехать или с друзьями потусить, канат — раз, и натянулся. Из-за тебя, непослушной, нечуткой, жестокосердной, мама расстроится, сильно огорчится, а то и заболеет.

Говоря, я ласкался, урчал, бодался, выталкивал Соню с кровати. Тянет ко мне ручки — отползаю, придвигается ближе — отодвигаюсь к краю. Прыжок — я на полу.

— Мрр.

— Балсик, ты куда?

— Иди за мной, мрр.

— Подозди меня.

— Я лягу тут, на подоконнике. Он широкий и теплый от батареи. Забирайся ко мне, мрр.

— Сейчас я к тебе забелусь.

На чем мы остановились? Черт, голова сейчас лопнет. Да, так о каких нормальных взаимоотношениях со сверстниками может идти речь? Какая же дорога уготована подростку, который не находит общего языка с одноклассниками? К гадалке не ходи — интернет, всемирная паутина, в которую маленькая мушка влетает абсолютно добровольно. Там, в прекрасном и яростном мире, тебя ждут не дождутся союзники, соперники, встречи, расставания, иллюзии, фантазии, откровения, соблазны, эмпатия, остракизм, они наполнят твою жизнь смыслом и сделают ее реальнее реальной.

— Балсик, ты стал какой-то стласный.