Искатель, 2018 №8

— Нет ничего сомнительнее кажущейся простоты. Это отмечали еще древние. Но кто в наше время быстрых денег и скоропалительных решений прислушивается к мнению мудрецов? Тогда уж попутно объясни мне, какого черта среди ночи он поперся на шоссе.

— Видно, не хватило.

— И чтобы восполнить пробел, он поплелся на шоссе? Можно подумать, там работает ночной магазин и ждет не дождется, когда он придет. Он что, не мог найти самогонку в деревне?

— Видно, был деликатный человек, не хотел никого беспокоить.

— Ты еще скажи, романтик, присевший на обочине и созерцавший Луну, пока на него не наехал грузовик.

— Может быть и так. Кто знает? Разве в чужую душу заглянешь?

— Теперь уже нет. По крайней мере, в его душу. Кстати, кто выезжал на место так называемого происшествия?

— Гребенка.

— Петро? Тогда действительно все просто и ясно как божий день, и расследовать нечего.

— Ну ты это напрасно. Петро, например, не поленился съездить на ближайший пост ГИБДД.

— Ага. На служебной машине. Что равноценно трудовому подвигу.

Никита сделал большой глоток и оценивающим взглядом посмотрел на кружку. В этот прохладный день пиво осталось холодным и дало новый толчок его мысли.

— И что принесла поездка на ближайший пост ГИБДД столь ответственного за порученное дело Гребенки? — спросил он.

— Как и следовало ожидать, ровным счетом ничего. За ночь проехала уйма машин. Словом, ищи ветра в поле. Не было даже смысла просматривать видеозаписи за ночь. Сам понимаешь, в это время номера машин практически неразличимы.

— И кто ж обнаружил несчастного покойника?

— Водитель рейсового автобуса.

— Каким образом?

— Из кювета торчали ноги. Скорее всего, сбитого человека. Так он решил и вызвал полицию.

— И, конечно, Гребенка ухватился за версию профессионального шофера. Эксперта по торчащим из кювета ногам.

— Хорошо хоть он не принял его за прилегшего отдохнуть выпивоху и не поленился выйти из кабины.

— Значит, единственно достоверная версия — был сбит машиной?

— Насколько я знаю — да. У тебя есть другая? — спросил Сергей и приложился к кружке.

— Будет, — неожиданно для себя ответил Никита и последовал примеру старого школьного приятеля.

Приятель обтер губы тыльной стороной ладони и в упор посмотрел на друга.

— Никита, не заводись. Опять тебя занесет.

— Пусть занесет.

— Ну смотри-смотри…

В школе они сидели за одной партой. Серега был настойчивый тугодум и твердый хорошист с ясными представлениями о жизни и последовательными поступками. В тринадцать лет, когда они увлеклись Конан Дойлом, он решил стать сыщиком. И стал полицейским. Таким же надежным и твердым хорошистом, как и в школе. Только теперь в сыскном деле.

Никита был безнадежный троечник. Точные науки не давались ему вовсе, зато учительница литературы в нем души не чаяла — настолько зрело и красноречиво он рассуждал о персонажах любимых ею книг из школьной программы. Она вслух зачитывала его сочинения в классе и ставила Никиту в пример остальным.

Больше в пример его никто не ставил.

— Труп осмотрели? — спросил Никита.

Сергей вздохнул и потянулся к кружке с пивом.

— Естественно.

— И?

— Что «и»? Ты хочешь узнать, не отпечатался ли на трупе номер сбившей его машины? Отвечу однозначно: не отпечатался.

— Кто осматривал труп?

— Ефим Ильич. Кто же еще?

— Так…

Сергей посмотрел на часы.

— Извини, Хмель, мне пора в контору.

— Это понятно. Дело закрыли? — спросил Никита.

— Понятия не имею. Знаю только, что на место выезжал Петро, написал рапорт и в то же утро с половиной сотрудников уехал в служебную командировку по распоряжению сверху. Поэтому сейчас у нас на работе завал.

— Куда уехал и как надолго, я не спрашиваю, поскольку это страшная полицейская тайна.

Сергей кивнул.

— И если будет расследование происшествия, а не сдадут его сразу в архив, то вести его, по всей вероятности, будет Петро. Так я понимаю?

— Хмель, ну что ты такой упертый?

— Серега, я не могу понять, зачем алкашу взбрело на ум среди ночи переть три километра до шоссе, если в деревне самогона хоть залейся.

— Ты меня спрашиваешь?

— А кого же еще? Не его же.

— Может, он лунатик. Или вышел подышать свежим воздухом.

— Ты сам в это веришь?

— Не знаю, — пожал плечами Сергей.

— А я вот не верю. Лунатики по крышам бродят, а не лезут под машины на шоссе. А продышаться можно было на лавочке возле дома. Что-то не стыкуется.

— В жизни многое не стыкуется, — с оттенком философичности заметил Сергей, поднимаясь из-за стола.

— Хоть скажи на прощанье, где у деревни Кочки его сбила машина?

— Возле самой автобусной остановки.

— В каком направлении? Их там две. Друг напротив друга.

— Неужели?

— Давай без иронии обойдемся.

— А если без иронии, то черт его знает на какой, — сказал Сергей, задвигая стул.

— Насколько я понял, имя его неизвестно.

— Родные заявят, тогда узнаем, — равнодушно отозвался Сергей.

Никита остался один. Рядом с ним на столе лежали остатки леща. Под них он взял еще пару кружек пива.

Домой возвращался, когда уже стало темнеть.

3

Никите оставалось пройти не больше ста метров до дома, когда он нагнал человека, понуро бредущего под тяжестью двух сумок.