Искатель, 2018 №8

— Я вас приветствую, Ефим Ильич! — воскликнул Никита и протянул руку к одной из сумок. — Разрешите вам помочь.

— А… Никита. Покорно благодарю, — сказал судмедэксперт, с удовольствием передавая ему сумку.

Они пошли рядом неспешной походкой.

— Говорят, ты теперь на вольных хлебах, — сказал Ефим Ильич.

— А что делать? Не вынесла душа поэта придирок мелких буквоеда. То бишь Горыныча.

— Сам виноват, — наставительно сказал судмедэксперт.

— Ясное дело, — поспешил подтвердить Никита, надеясь этим закрыть тему.

Но не тут-то было. Пожилые люди, особенно освободившись от бремени сумки, имеют склонность к нравоучениям.

— Какого черта ты привязался к Лагоеву, не имея на руках веских доказательств? — спросил Ефим Ильич.

Никита промолчал. Доказательства были. Только им глотку заткнули.

— Ты сам рубишь сук, на котором сидит ваша газета. И ты с ней заодно.

«Второй раз слышу про сук, — подумал Никита. — Хоть сам на нем вешайся».

— Откуда я мог знать, что так все получится? — вяло сказал он, пожалев о том, что остановил судмедэксперта.

— Что думаешь делать дальше? Писать стихи, раз назвался свободным поэтом?

— Что я и делаю.

— О чем пишешь? — заинтересованно спросил Ефим Ильич.

«О доярочке», — хотел сказать Никита. Но старик ведь не поймет.

— На стихи не размениваюсь. Пишу поэму, — сказал он.

— О… Серьезный подход. О чем будет поэма?

— О несчастном убиенном, сброшенном в кювет при дороге, до которого никому дела нет. Естественно, я говорю о погибшем при деревне Кочки. Не о кювете же, до которого никому, кстати сказать, тоже дела нет. Включая надзорные службы, обязанные следить за состоянием дорог и кюветов. Вот и получается: что кювет, что человек — понятия равнозначные.

Ефим Ильич остановился и странно посмотрел на Никиту.

— Вопрос непростой, — сказал он.

— Требует обсуждения, — подхватил Никита.

— А потому присядем. Я заодно покурю. А то в доме с появлением внука мне запретили курить. И правильно сделали. Стал чаще бывать на свежем воздухе.

— Как он?

— Скоро год. — В тоне Ефима Ильича прозвучала неподдельная гордость.

Они сели на лавочку в сквере.

— Так что это было? — спросил Никита. — Несчастный случай или… или что-то другое?

— Я всего лишь судмедэксперт, — скромно заметил Ефим Ильич, — и не могу сказать, что было. На место происшествия меня никто не приглашал.

— Но вы же видели труп?

— Видел. И даже осмотрел его.

— И вам ничто не показалось странным?

— В жизни много странного, Никита.

Эту примиренческую позицию по молодости лет Никита не разделял.

— Что странного было именно в этом трупе? — нетерпеливо спросил он.

— Кое-что было. Не без этого.

Ефим Ильич затянулся и с шумом выпустил клуб дыма.

Не томи душу, хотел закричать Никита. Но опыт общения с судмедэкспертом приучил его к тому, что старика лучше не раздражать. Иначе он захлопнется, как створки устрицы.

— Мне сказали: его сбила машина… Сбила так сбила. Я при этом не был, и не мне опровергать умозаключения следователя.

Хорош следователь. Петро Гребенка!

— Но основания для сомнений в правильности диагноза были? — спросил Никита.

— Не то чтобы да. И не то чтобы нет… Мне показалось странным, что если человека сбивают, то почему я не обнаружил следы наезда на него.

— Может, скорость была недостаточной?

— Ну уж очень недостаточной.

— И тем не менее он умер?

— Еще как, — подтвердил судмедэксперт.

— Так отчего он умер?

— От удара тяжелым предметом в затылок, — бесстрастно ответил Ефим Ильич, не сомневавшийся «точности этого вывода.

— Бампером?

— Возможно. Если только машина умудрилась подпрыгнуть, как на трамплине, достаточно высоко.

— А могло быть такое, что человек испугался проносившейся мимо машины, отпрянул в сторону, поскользнулся и упал, ударившись затылком… скажем, о валун?

— А почему нет? — сказал Ефим Ильич и загасил сигарету. — Идем. А то мои, небось, заждались. Я теперь в семье за главного по снабжению.

С появлением внука остальные дела у Ефима Ильича отошли на второй план. Какое ему дело до нестыковок выводов следствия с его заключением? Он профессионально исполнил свои обязанности, все записал в заключении, а дальше, господа, вам решать.

Никита проводил его до подъезда.

На следующее утро он решил съездить на место происшествия.

4

Своим названием деревня Кочки была обязана болотистой местности, окружавшей ее с трех сторон. Добираться до нее Никите пришлось на автобусе. Его машина вторую неделю была в ремонте из-за пустяка — помятого крыла, но знакомый жестянщик был на больничном, а везти машину в другую СТОА не хотелось.

Никита был единственным, кто вышел на остановке. Оглядевшись по сторонам, он пошел искать гипотетический валун, о который мог удариться затылок неизвестного, оказавшегося потом в кювете при шоссе. Пройдя метров сорок в обе стороны, он не обнаружил ничего похожего на валун. Мелкие камушки на обочине были в изобилии. Но не более того. Ту же операцию он проделал на противоположной стороне шоссе. Ничто не напоминало здесь о происшествии двумя днями раньше.