Искатель, 2019 №2

— Но вы, наверное, слышали о нем и о его дочери…

— Обычная занимательная новость, о которой поговорили и тут же забыли. Люди, сидя долгими зимними вечерами у печи, выдумывают не только такие истории. Простая сплетня.

— Но ведь вы сказали, что дыма без огня не бывает.

— Здесь я вам не советчик, простите, но свечку им не держал.

— Теперь ответьте, только не надо возмущаться, я вынужден задавать этот вопрос всем живущим недалеко от мызы Соостеров.

— Давайте, — махнул рукой Якоб.

— Где вы были в ночь с тридцать первого марта на первое апреля?

— В Тапе у брата, — пожал плечами Кукк.

— Брат может это подтвердить?

— Почему нет? Подтвердит, конечно, я к нему приехал в десятом часу вечера.

— Благодарю. Может быть, кто-то из ваших родных общался с женой или дочерью Айно? Ведь женщины порой более разговорчивы, чем мы с вами?

— Илзе? — Якоб повернулся в сторону, словно его жена стояла у входной двери. — Не знаю.

— Может быть, вы позволите нам с нею поговорить?

Кукк насупился, провел ладонью по усам.

— Говорите. — Он дернул плечом и крикнул: — Илзе.

Через несколько минут появилась женщина. Стройная, низкого роста, волосы убраны под платок, так что невозможно понять, какого они цвета. Настороженный вид выдавал потаенный страх, от чего лоб пересекла одна-единственная морщинка, но надо отдать должное, женщина отличалась какой-то изысканной недеревенской красотой, словно была перенесена в крестьянский дом с дворянского бала. Илзе вытирала руки полотенцем — видно, занималась по хозяйству.

— Илзе, — обратился к ней Якоб, — господа из полиции хотят с тобою потолковать о Соостерах.

У женщины покраснели щеки.

— Позволите нам поговорить с вашей женой наедине?

— Еще чего, — возмутился Якоб.

Кирпичников склонился к уху Юрия Ивановича.

— Переведите ему, что женщина всегда боится мужа и поэтому ничего толком поведать не сможет, а вот в отсутствие оного не станет ничего скрывать.

Кукк выслушал тихий перевод уже на свое ухо, ухмыльнулся и вышел.

— Здравствуйте, Илзе! — поздоровался Кирпичников после того, как за Якобом закрылась дверь.

Женщина что-то пробормотала в ответ, и лицо ее густо покрылось алой краской.

— У меня к вам несколько вопросов. Вы сможете на них ответить?

Илзе дернула плечами.

— Вы знали Вену Соостер?

Женщина отрицательно покачала головой.

— Хорошо. — Аркадий Аркадьевич подошел ближе, вслед за ним подошел Юрий Иванович. — Вы знаете Лану Шааса?

Илзе метнула испуганный взгляд сперва на начальника уголовного розыска, потом на переводчика.

— Он был здесь в ночь с тридцать первого марта на первое апреля?

— Не знаю я никого, — тихо ответила женщина и метнула испуганный взгляд на дверь, ожидая, что она сейчас распахнется и на пороге появится муж.

— Значит, его у вас не было?

— Тихо, — теперь уже прошипела рассерженная женщина; все так же бросая взгляды на дверь, — не знаю я его и знать не хочу.

4

Пришлось обойти все дома и в каждом спросить о Соостерах. Ничего нового не узнали, зато спрятали истинную цель визита в деревню Имаслу во избежание лишних толкований.

Назад возвращались затемно. Устали и поэтому почти весь путь молчали, разглядывая едва проступающие сквозь сгущавшуюся ночную тьму деревья, солдатами застывшие вдоль дороги. Один раз Кирпичников достал портсигар, вынул папироску и зажег спичку, но тут же погасил и положил все обратно в карман. Больше не стал курить, хотя возникло большое желание. Только уже въезжая на хозяйский двор, спросил у Юрия Ивановича:

— Уж не ваши ли лесные разбойнички следили за нами обратной дорогой?

Эстонский коллега уставился на петроградского гостя.

— Какие разбойники?

— Видимо те, о которых вы мне ранее говорили. Неужели не видели, Юрий Иванович?

— Честно говоря, не обратил внимания. Это когда вы папиросу зажечь хотели?

— Совершенно верно, — улыбнулся Аркадий Аркадьевич.

— И вы так спокойно об этом говорите?

— Но вы же сами сказали, что бед от них нет.

— Ну вы даете, — выдохнул Кеёрна и покачал головой.

— Вернемся, Юрий Иванович, к нашим баранам. Что скажете про дорогую Илзе?

— Не знаю, но мне кажется, говорит неправду.

— Следовательно, вы делаете вывод, что она опасается мужа?

— Да.

— Я тоже так мыслю, но меня смущает другое.

— И что же, разрешите проявить любопытство?

— Соостеры убиты вечером, когда собирались почивать, так?

— Так.

— В котором часу у вас в обычае укладываться почивать?

— Зимой пораньше, в остальное время чуть попозже, но где-то около девяти — десяти часов.

— Не припомните, хотя… — задумался Кирпичников, — я сам спрошу. Давайте нашего задержанного для дальнейшей беседы.

Послышался далекий звук работающего мотора, через минуту он громко чихнул и умолк.

— Я полагаю, Громов? — в голосе Аркадия Аркадьевича звучало то ли утверждение, то вопрос.

— Видимо, — сухо сказал Юрий Иванович.

И вправду раздался голос, и на пороге возник Сергей Павлович, устало провел рукой по лицу. Во взгляде не было ничего — ни победы, ни поражения, одна сплошная пустота.

— На щите или со щитом? — спросил начальник уголовного розыска.

— Ни то ни другое, — махнул рукой петроградский агент.

— Давай поподробнее.